того расширились, превращаясь в блюдца.

— Но как же иначе?! Когда я с семьёй переехал из Геранска в Ританию, никто не хотел брать на работу нелегального мигранта. Когда мой маленький Ганц упал с дерева и сломал себе позвоночник, все доступные мне врачи разводили руками, а маг-целитель был мне не по карману. Тогда господин Адом излечил моего мальчика, взяв долговую расписку. А когда я собирался начать по ней платить, он сказал, что забыл, куда положил её. ХА, очень странно для человека, который поимённо помнит всех своих пациентов. Нет, маленькая госпожа, я в долгу перед господином Адомом до гроба.

Ванесса помолчала. Потом задала вопрос.

— Как он?

— Плохо, очень плохо, маленькая госпожа. Он мало двигается, почти не ест — только пьёт чай, смотрит на огонь и спит перед камином. Мне кажется, за эту неделю он вообще ни разу не вставал с кресла.

— Ты проводишь меня к нему?

— Конечно, маленькая госпожа, надеюсь, ваше присутствие его взбодрит.

Юрген проводил Ванессу в зал с камином, где находился Адом. Раньше эта комната, заставленная мебелью, не казалась такой большой. Сейчас же она казалась громадной, и по ней гуляло эхо. Адом продал всю мебель, ковры и даже занавеси на окнах. Сейчас в дальнем конце зала стояло два кресла с высокой спинкой, а чуть дальше, внутри камина, плясали язычки огня.

— Господин Адом, к вам…

— Проходи, Ванесса, — не дал Адом договорить своему дворецкому.

Адом говорил тихо, но из-за эха его было слышно даже на расстоянии. От такой неожиданности Ванесса вздрогнула.

— Идите, — шепнул Юрген, развернулся и вышел из зала.

Ванесса прошла к камину и посмотрела на Адома. Смерть Эльвиры сломила старика, а уход Ванессы окончательно его растоптал. Похоже, Адом занимался тем же самым, что и Ванесса первое время, когда вернулась в Торент, — медленным самоубийством. Сейчас Адом сидел в кресле, укутанный пледом. Он очень сильно исхудал: его руки напоминали те сухие кусты, сбросившие листву, которые цеплялись за платье Ванессы, пока она шла сюда. Он сложил руки в замок у себя на груди. Глаза его ввалились, волосы полностью выпали, а кожа вокруг губ настолько сильно обтягивала зубы, что было видно их очертания.

— Ты как будто ждал меня.

— Ждал. Он говорил, что ты рано или поздно вернёшься. Да ты садись, поговори со стариком.

Ванесса села во второе кресло. Или, вернее, полулегла. Оно было очень мягким и удобным.

— Кто тебе сказал, что я вернусь? Когда я уходила, я сказала, что ухожу навсегда.

— Шакал, разумеется. Он просил тебя подождать.

— Подождать?

Голова Адома с трудом повернулась в сторону Ванессы, и он посмотрели ей в глаза. Они были уставшие, но при этом немного смеющиеся, будто он выиграл какой-то спор. Или проиграл, но обрадовался этому.

— Да, он знал, что ты вернёшься, и ещё много чего предсказал о тебе. Ты уже пыталась убить себя?

Ванесса опустила глаза, будто её застали за чем-то постыдным.

— Вижу, не отвечай. Я надеюсь, ты ещё никого не убила?

— Нет, — Ванесса замялась, — да.

— То есть?

— Я была беременна.

Тут уже Адом замялся.

— Жалеешь, что избавилась от плода?

— Каждый день.

— Это хорошо.

— Я бы с этим поспорила.

Они снова помолчали, глядя на то, как в камине пляшет огонь.

— Теперь ты понимаешь, почему я не дал тебе убить Хариса.

— Да. После Хариса я бы не остановилась.

— Ванесса, ты выросла. Но ты ведь пришла не просто так?

— Да. Шакал прогнозирует через три недели переворот. К власти придут церковники Истинного; всех магов с боевыми способностями они либо порабощают, либо уничтожают. Но ты, дед, им не нужен. Они просто уничтожат тебя.

— Ха, напугали.

— Адом, тебе надо бежать, ты сможешь бежать вместе с нами. Шакал ищет корабль для бегства, — сказала Ванесса, но сама поняла, какая эта бессмыслица. Глядя на Адома, она поняла, что в таком состоянии он не переживёт морское путешествие. Он даже путь к побережью не переживёт.

Адом усмехнулся, но смех его был похож на хриплое карканье вороны.

— Внучка, я дожил до того дня, которого сильнее всего боялся, — глаза Адома снова стали грустными, — я пережил свою дочь и жену. И, откровенно говоря, я больше не вижу смысла для пребывания здесь. Я люблю тебя, внучка, но дочь свою я любил сильнее, и, если бы мне дали выбор, кому сохранить жизнь — тебе или Эльвире, я бы выбрал Эльвиру.

Ванесса положила локти на колени, а ладонями подпёрла подбородок, уставившись в огонь.

— Наверно, я бы сейчас сделала точно такой же выбор. Значит, ты не пойдёшь с нами?

— Нет. Я завершил все свои дела, и, когда за мной придут, просто встречу свой конец лицом к лицу.

— Ну что ж, это твой выбор, — Ванесса поднялась, чтобы попрощаться и уйти, но Адом остановил её.

— Ванесса, Шакал уже нашёл корабль?

— Нет, он только сегодня начал подготовку к бегству.

— У меня в кабинете в столе есть хрустальный шар размером с кулак, с чёрной осью внутри. Капни на него своей кровью, и, когда шар почти полностью окрасится, со стороны моря вас будут ждать друзья.

— Что за друзья? — Ванесса была удивлена.

— Корабль, очень быстроходный. Ни в чём не сомневайся и ничего не бойся, она тебе поможет.

— Кто она? — Ванессе уже начало казаться, что дед бредит.

Адом улыбнулся впервые за весь разговор, но его улыбка напоминала оскал.

— Увидишь, она тебе понравится.

— Я пришла помочь тебе, а ты опять помогаешь мне.

— О, ты можешь мне помочь. Придвинь меня поближе к камину, мне холодно. И подбрось поленьев побольше. А когда будешь уходить, попроси Юргена, чтобы приготовил куриного бульона. Если церковники решили мне помочь со смертью, то я собираюсь соответствовать и умереть как воин. Это будет первый и последний мой воинский поступок.

В глазах старика плясали бесенята.

Глядя на глаза старика, наполняющиеся жизнью, Ванесса улыбнулась сквозь повлажневшие глаза.

— Хорошо, но обещай, что ещё подумаешь.

— Подумаю, — сказал улыбающийся старик, — как продать свою жизнь подороже.

Ванесса бросала поленья в камин. Они были не высушены, а сорт дерева был самым дрянным для камина, очень сильно дымил.

— Тоже мне пират-разбойник, — сказала Ванесса, незаметно утирая слезинку.

Потом она встала и посмотрела деду в глаза.

— Прощай, дед, больше мы действительно не увидимся.

— Прощай, внучка, увидимся в на том свете.

Ванесса вышла, захлопнув за собой двери.

— Ну как он? Что сказал? — спросил ждущий её Юрген.

— Э-э, просил куриного бульона.

— Боги, радость-то какая, маленькая госпожа, — Юрген так крепко обнял Ванессу, что она удивилась, сколько силы