Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кио же просто превзошёл самого себя. Призвав дар, он с перепугу выдал такую достоверную иллюзию крылатого огнедышащего монстра о восьми головах, что не только птеронимфусы — даже Айно драпанул в сторону.
— Дайте мне обратно ику-тулсу! — орала Нуна. — Он хотя бы от огня не уворачивался!
И никто не заметил, что битва плавно смещается прямиком к Границе Ада, в грозной мгле которой плясали, вспыхивая багровым, диковинные смерчи…
До тех пор, пока одного из птеронимфусов, подбитого Нуной и улепётывающего с поля боя, ближайший смерч, изогнувшись, не всосал в себя.
Остальные твари разразились жалобными криками и, как по команде, скрылись в тучах.
— Повезло? — осторожно спросил Кио, провожая их взглядом.
— Нам уже можно открывать глаза? — тихонечко спросил Чанхель. — Нас не сожрут?..
Возвращались к скалам в обессиленном молчании. Даже Айно про Лушу лишний раз не заикался, хотя то и дело оборачивался, напрасно высматривая среди волн свою любимицу — нелепую морскую то ли ящерицу, то ли хвостатую жабу, то ли рыбу с лапками, улыбчивой щекастой мордахой и смешными махровыми ушками-жабрами, похожими на лепестки цветка. Когда Айно её пару лет назад притащил в Приют с очередной своей прогулки, она помещалась у него в ладонях — но, отъевшись, быстро вымахала до размеров новорожденного синего козлёнка и останавливаться, похоже, не собиралась…
И вот теперь удрала в глубину Границы Ада.
— Что вас вообще сюда понесло… — пробормотал Нино, осторожно заворачивая лодку в закуток у скалы.
— А вас? — резонно возразил Айно, присаживаясь на борт лодки с той стороны.
Близнецы переглянулись, медля с ответом.
Чанхель открыл было рот — но Ностра предостерегающе пихнул его локтем в бок.
Кио покосился на остальных и тоже решил не рассказывать.
Фраза «Ну, Сонному Ностре вчера привиделось, что тебя сожрало неведомое чудовище» звучала как-то… не очень.
— Светает… — вместо этого произнёс он.
И впрямь рассвело. Горизонт на востоке уже налился цветом — вот-вот взойдёт солнце.
Ностра шумно вздохнул.
— Давайте-ка выбираться отсюда, — решительно сказал Нино. — Пока господин старший наставник не приплыл.
— А он должен? — удивился Айно.
— Ты вообще-то пропал почти на сутки.
— Но целый господин старший наставник зачем, я же в порядке… — Айно привстал на цыпочки, высматривая ещё одну лодку на горизонте. — Ой, там и впрямь кто-то плывёт. Быстро-то как!
И взмахнул руками, ловя равновесие на гребне поднимающейся волны.
В толще воды промелькнула чья-то стремительная тень… Лодку качнуло.
— Айно! — жалобно заорал вдруг Ностра, вскакивая. — Айно-о-о!
Айно удивлённо к нему повернулся…
Из воды к небу взметнулась голова невиданного морского чудовища — гибкого, словно лента, и почти бесконечного. Чудовище в своём стремительном полёте неожиданно извернулось и по дуге обрушилось вниз.
На Айно.
Нуна задохнулась криком, Нино схватил её, не давая вывалиться — или выпрыгнуть — из лодки, Ностра плюхнулся на зад, всхлипнул раз, другой — и совершенно по-детски заревел, горько, отчаянно, безнадёжно, твердя бесконечное «Нет-нет-нет!..», а потом уткнулся лбом в плечо оцепеневшего Чанхеля.
Кио закрыл лицо ладонью с тем выражением, которое бывает, когда ты, конечно, угадал развитие событий, но лучше бы не угадывал никогда.
Волны схлынули. Айно пропал — как и утащившее его чудовище, словно это был просто сон…
Кошмарный сон Ностры.
— Оно… так и было? — тихо спросил Нино.
Всхлипывающий Ностра нашёл в себе силы только отрывисто кивнуть. Нуна, перебравшись через Кио, молча обняла его и Чанхеля.
А на востоке, как и положено природой, показался над морем краешек солнца.
…Первым пришёл в себя Кио.
— Мне кажется… или те вихри стали ближе?
И сразу как-то все услышали грозный низкий гул, давно уже давящий на уши.
И поднявшийся ветер тоже был какой-то странный, резкий, словно потрескивающий от напряжения, как бывает перед грозой.
А багровые, беззвучно вспыхивающие молниями смерчи и впрямь приближались — неестественно быстро и… целеустремлённо?
Между ними взметнулось лентой то самое чудовище, но Айно было не разглядеть.
Да никто и не хотел вглядываться, честно говоря.
А вдруг и впрямь увидишь?
— Верните ику-тулсу, — пробормотала Нуна, не выпуская из объятий Ностру с Чанхелем. — С ним проще было…
Не дожидаясь просьб, Кио укутал лодку своим пологом, хоть и сомневался, что от этих странных, словно живых вихрей может спасти зыбкая иллюзия.
Нино же, воюя со враз взбесившимися течениями, пытался развернуть лодку и направить её прочь. Всем хотелось верить, что если отплыть от Границы Ада подальше, вся эта свистопляска закончится…
Смерчи стремительно росли, приближаясь, и вскоре вой ветра заглушил прочие звуки. Волны метались из стороны в сторону, нарушая все законы природы, и лодка с громадным трудом пробиралась между ними. Бледный, как покойник, Нино закусил губу, остекленевшим взглядом пялясь куда-то в пространство и сражаясь с морем буквально за каждый рывок — на чистой воле.
На отборном, выпестованным с детства упрямстве, которое когда-то не дало их с Нуной разлучить — в тот чёрный день, когда за ней всё же пришли, чтобы отдать, как любого ребёнка-ошэ, в Круг Пыли.
Впрочем, тогда было проще. С обугленных развалин дома двух зарёванных, измазанных в саже, но очень воинственных детей четырёх лет от роду забрала Миралора Мёртвый Камень, клятвенно пообещав, что никому на свете не даст их разлучить…
Лодка вырвалась из полосы шторма, и только тут Нино позволил себе сползти на дно, вытирая набрякшую под носом каплю крови.
— Меня укачало, — простонал позеленевший Чанхель, свешиваясь через борт.
Ностра ухватил товарища за шиворот, не давая вывалиться, но Чанхель вдруг подскочил, хватая его за плечо, и заорал:
— Ни-инчен! Там нинчен! Он оседлал чудовище!
Страшилки про нинченов — полулюдей-полурыб, лысых, безносых и с рыбьим хвостом — читали в библиотеке, конечно, все, но встретиться с ними наяву…
Нуна снова повторила про ику-тулсу, такого простого и понятного.
Кио запоздало осознал, что полог опять развеялся.
А море впереди них буквально раскололось, и, подняв фонтан брызг, к небу взмыло давешнее чудовище.
Нинчен — точь-в-точь как описывался в страшилках, бледный, размахивающий руками и душераздирающе кричащий — сидел у него на шее, у самой головы, меж махровых лепестков-ушей.
Описав пологую дугу, чудовище нырнуло в воду, чуть не перевернув лодку, но почти сразу же показалось вновь, на сей раз, правда, лишь чуть-чуть приподняв над волнами голову с плотоядно ухмыляющейся пастью.
…странно знакомой показалась вдруг эта ухмылка.
И лепестки-уши.
И от уха до уха улыбающийся «нинчен». Не лысый, не безносый, без плавников и рыбьего хвоста.
— Насилу догнал, — крикнул Айно, спрыгивая с шеи чудовища
