Перегнулся через нее, скинул со стола остатки посуды. Разложил и устроился меж ее ног. Закинул их на плечи себе.

– Так он тебя трахал, а?

В тумане ее глаз мелькнула злость.

– Много раз, – прошептала с улыбкой.

Вошел в нее. Резко. Схватил за скулы, видел, как она улетает, а мне нужно было, чтобы она знала…

– На меня смотри, слышишь?! – замер, она встрепенулась. Сфокусировала на мне глаза свои черные.

– На меня смотри, поняла?!

Сжала губы, а сама бедрами кружит. Схватил крепко пальцами ее ноги и ни на секунду глаз ее не отпускал. Пока дрейфовала где-то, пока стонала громко, а я с ума сходил. Вот она. Настоящая. Моя. Видеть ее кончающий взгляд – долбанный кайф. Та, с которой все на грани каждый раз. К которой мысли возвращаются постоянно. Все другое – только способ забить тоску по ней. А сейчас я жил. Пусть всего несколько минут, пусть порывом и уже через минуту она меня снова возненавидит и наставит ствол. Даже сдохнуть от нее желаннее, чем влачит существование одному.

Позвать – не пойдет. Не достоин, ведь ее. Значит, и дальше будем так – на ножах. Только пусть не думает, что отдам. Любому глотку перегрызу. Моя она. С того света, бл*ть, вернусь, если придется. Не избавиться ей от меня.

* * *

Сидела на столе и курила. Прижала к груди свою рубашку. Я тоже затянулся сигаретой. Смотрел на нее и пытался найти в себе крохи сил, чтобы бед не натворить.

Докурил, поднялся со стола, посмотрел на часы. Нужно было ехать. Еще и с братвой Саратова разруливать как-то. Бл*ть, заварила она кашу, че теперь делать – х*й его знает. Не стрелять же всех, кто про Пашу услышал.

Подошел к ней. Руки так и зудели прижать ее к себе. Трогать ее, ласкать. Мало мне. После долгой разлуки, после того как потерял ее. А потом усмехнулся своим мыслям. Мне всегда ее мало будет. Никогда не надышаться ей.

– Я кончил в тебя, если не хочешь от меня еще одного ребенка, прими таблетки.

Подняла на меня взгляд. В глазах слезы, как удар под дых. Только еще больнее мысль, что снова ненавидит. Презирает.

– И что теперь? Снова запрешь меня и будешь тр*хать?

Дурачка. И когда уже поймет, что друг без друга нам никак? Когда поверит в то, что со мной ей лучше?

Пожал плечами.

– Мне есть кого тр*хать и без тебя. Да и не нужна ты мне держать тебя… Сама еще придешь и секса попросишь.

Спрыгнула со стола. Посмотрела на меня волком.

– Ни за что…

И этот тон ее, снова. Как будто, я чудовище какое. Резануло так, по самому больному.

Подошел к ней, сжал пальцами ее затылок. В глаза ее посмотрел, чтобы каждое слово через себя пропустила.

– Никому кроме меня ты не достанешься, поняла? – прорычал. Она ухмыльнулась.

– Я не вещь твоя, чтобы доставаться!

– Угадала, не вещь. Но ты, бл*ть, моя до мозга костей! И я не позволю, чтобы какой-то мусор моего пацана воспитывал и мою женщину еб*л.

Губа дрожит. Злится.

– А тебе шлюх еб*ть позволительно?!

Отпустил ее. Этот разговор мне был больше не интересен.

– Ты сама от меня ушла. Но сама все можешь изменить.

– Пошел ты! – закричала, развернувшись к выходу.

Я поднял с пола свой телефон и крикнул ей, когда она была в дверях.

– Жди меня на улице! Отвезу домой.

Обернулась, прожгла меня взглядом и выскочила наружу. Я почему-то был уверен, что выйдя из ресторана, я ее нигде не найду. Не послушается. Как пить дать, убежит. Только сколько бы ни бегала, все равно итог один. Синица с Пашей – моя семья. И я во что бы то ни стало их верну.

Глава 8

Есения

Я запуталась. Я чувствовала себя маленькой потерявшейся девочкой, стоящей ночью на темном переулке. Куда мне пойти и что делать? Как поступить правильно? И как не разорвать свое сердце в клочья?

Я не должна была допускать того, что произошло сегодня в ресторане. Я не имела права позволять эмоциям брать над собой верх. Но я это сделала, подставив Пашу, подвергнув всех нас опасности. Господи, пойти туда, вспылить прямо при всех, тем самым рассекретив нас! Ну, какая же я дура! От отчаяния и злости на себя хотелось завыть в голос. Но, сделанного не воротишь. Нужно признать, что я проиграла по всем фронтам.

Теперь ясно точно и бесспорно – я все так же его люблю. И все также боюсь. Он жестокий и грубый, не изменился ни чуточки. Растоптал мою гордость, даже глазом не моргнув. Поставил меня на одну ступень со своей шл*хой.

Я не должна была вообще идти к нему. Мне нужно было бежать. Хватать Пашу в охапку и уносить ноги куда подальше. А я, словно страдающий зависимостью человек – знаю, что погубит меня и все равно бегу, прикрывая свою слабость злостью, гневом и другими эмоциями.

Но там, в ресторане, что-то изменилось во мне. Когда я нацелилась на него пистолетом, когда он без единой примеси страха в глазах, смотрел на меня и улыбался… С такой нежностью говорил, что лично выбирал для меня оружие. В этот момент меня раздирало два чувства – дикая тоска по нему и злость.

Он снова контролировал мою жизнь. Обещал ведь уйти и не появляться на горизонте, но все это время был рядом. Моя самостоятельность, мой успех в бизнесе были лишь видимостью, ширмой. За всем стоял Грех.

Снова бессонная ночь. Успокоительное не помогало, я ворочалась в постели, ни на секунду не переставая думать о нем. Мы с Грехом, как два диких зверя, связанные крепкими веревками между собой. И жить вместе не можем – ненавидим друг друга до беспамятства, и разойтись нам никак.

Как же я его ревную, словами не описать! Зачем, спрашивается, заговорила о Давиде? Идиотка. Вплела мужчину, невесть что теперь будет делать Грех. Этот чокнутый ни перед чем не остановится, желая убрать конкурента. А сам как собака на сене.

«Мне есть кого трахать и без тебя».

– Вот и трахай! А меня не трогай! И Пашу не трогай! – кричала про себя, от злости зарываясь в подушки с головой.

Как только за окнами забрезжил рассвет, подскочила с постели. Долго приходила в себя в душе. Стоило закрыть глаза – картинки нашей с ним близости оживали. И его запах. Он чертовски