составили компанию Олег с Машей. Павлик был так возбужден после катания на лошади, что, не переставая расспрашивал Олега об этих животных. Мужчина терпеливо, и даже с удовольствием отвечал сыну. Грех по большей части молчал. Я постоянно ловила на себе его задумчивые взгляды. Они змейками бежали по коже, заставляя мое сердце биться слишком быстро.

Спустя некоторое время, Олег с Машей ушли заниматься делами, оставив нас наедине. Паша носился по кромке берега пруда, гоняясь с местными собаками и бросая камни в воду. Мы с Грехом сидели в полной тишине. Солнце уже садилось за горизонт и стало немного прохладно. Грех накинул мне на плечи одеяло.

– Я сейчас вспомнил кое-что, – проговорил он хрипло, стоя за моей спиной. Я прикрыла глаза. Как мне хотелось растворится в этом моменте. Остаться в нем навсегда. Гера, Паша и я. И закатное небо над головой – что может быть лучше?

– Как мы у твоих родителей были. Помнишь? Овсянка шашлык жарит, мы на стол накрываем.И вот также сидим, смотрим на закат…

В горле образовался ком. Как хорошо, что Грех не видел моего лица. Смахнула украдкой слезу.

– Это было слишком давно. Кажется, в другой жизни, – заключила я. Он усмехнулся. Опустился на рядом стоящий стул. Я чувствовала его взгляд, но не поворачивалась.

– В моем случае жизнь была и правда другой, – произнес он задумчиво.

– Они все зовут тебя Глебом. Ты не путаешься? Грех, Глеб, Тайсон…

– Для всех я Тайсон. Только для тебя остался Грехом. Хотя его давно уже нет, – в его голосе слышалось сожаление. А ведь он прав. Того Греха, нет уже очень долго.

– Я не могу понять одного, – повернулась к нему. Он вопросительно изогнул бровь.

– Зачем тебе все это? – кивнула в сторону домиков. Грех понял, о чем я.

– Тебе тут не нравится?

– Нет, тут очень красиво. Но здесь так много работников, так много живности. Это же содержать все нужно. Я знаю, как это дорого. Но парк ведь не приносит доход…

Грех улыбнулся, не сводя с меня глаз.

– А он и не имеет своей целью доход приносить. Да, люди могут приехать сюда, заплатить за билет и покататься на лошадях. Олег дает такие уроки. Н я держу это место не для бизнеса. Это мой подарок их семье.

– Кто они для тебя?

Несколько минут Грех молчал. Может, сомневался, говорить или нет. Но в итоге я услышала его рассказ.

– Через год, после того как я вышел на свободу, Старик дал мне одно задание. Задание было решающим для меня. Вроде как посвящением. Я должен был убрать родного брата одного авторитета. Эдакая вендетта со стороны Старика. Но по большей части, там были замешаны деньги. Задание я выполнил, и мне нужна была помощь, чтобы выбраться из того города. Но Старик, пообещав, помощи мне не дал. Я остался один. Во вражеском тылу. Убитый горем авторитет объявил на меня охоту. Если бы поймали, убивали бы меня медленно и мучительно. У меня не было денег и пришлось прятаться в лесу. Но через несколько дней я понял, что попросту сдохну с голода. Вышел из леса и набрел на небольшую деревню. На самой окраине был дом. Хозяин этого дома, добродушный пенсионер спрятал меня. Это были Олег с Машей.

Я слушала его рассказ затаив дыхание. Это так ужасно. Все то, что ему пришлось пережить. Убийства, погони. Но и выхода у Греха не было. Спасший ему жизнь Старик взял Геру в пожизненное рабство.

– Дело в том, что в той деревне ненавидели этого авторитета. Его банда держала в страхе всех фермеров. Тот, кого я убил, когда-то изнасиловал дочку Олега. Дочка не смогла с этим жить и покончила с собой. Семья жила с этим горем уже несколько лет. Для старика важно было противостоять врагу хотя бы так. Через три дня за мной пришли. Добрые соседи донесли. Старик не сдал меня, несмотря на то, что его хорошенько потрепали. Потом он дал мне денег и ночью я ушел. А на следующий день их дом спалили. У него было пару лошадей. Животные сгорели заживо прямо в стойле.

Через год, когда все утихло, я вернулся в ту деревню, желая отблагодарить их. Но вместо дома нашел руины. А сама семья жила в покосившейся к земле хибаре. Как бомжы… грели еду на костре, спали практически под открытым небом. Тогда я забрал их в город. Устроил в квартиру. Спустя несколько лет, когда у меня появилась возможность, я поквитался с тем ублюдком, очистил деревню его группировки. И вот здесь я построил им достойный дом. Старики теперь имеют возможность заниматься лошадьми и наслаждаться жизнью. Я против посетителей. Но им вечно неудобно, и они пытаются хоть как-то помочь мне деньгами, – усмехнулся Грех.

– Все заработанное шлют мне. А распределяю эти деньги премией работникам.

У меня в глазах слезы стояли. Он замолчал, а я долго еще не могла ничего ответить. Все думала о его рассказе. Теперь было понятно, почему все работники и Олег с Машей так трепетно встречают Греха. Девушка, с которой я болтала на берегу, рассказала мне, что по случаю приезда Геры Олег специально надевает единственный имеющийся у него парадный костюм.

Я отвернулась. Не могла на него смотреть сейчас. Внутри меня словно бездна разверзлась. И такой волной боли окатило, что не продохнуть. Он тоже молчал. Я чувствовала на себе его взгляд. И я, правда, не знала, что сейчас лучше сделать и как поступить.

– Я хочу, чтобы он знал…

Эти слова вонзили мне нож в сердце. Слезы потекли по щекам. Я понимала, о чем он говорит. И Грех имел на это полное право. Но это так сложно. И так больно.

– Я скажу ему, – проговорила сквозь ком в горле. – Только прошу, дай мне немного времени. Это не так просто.

Грех разозлился.

– Это очень просто, Синица. «Гера – твой отец, Паша. Он твой родной папа».

Я зажмурилась.

– Мам! – закричал сын, подбегая. Я смахнула с глаз влагу и улыбнулась, обернувшись к нему.

– Мам, смотри, какую я улитку поймал! – в руках сына была огромная слизкая штука. А в глазах сиял восторг.

– Мам, давай заберем ее с собой!

Мне поплохело.

– Нет, Паш, куда мы ее денем?

Пашка метнулся к Греху.

– Дядь Гер, скажи, она крутая! – он протянул к нему ладони. Гера принял из Пашиных рук эту зеленую мерзость.

– Крутая, Паш. Огурцами будем ее кормить, – улыбнулся он, посмотрев на сына. – Если мама против, давай у меня