понять его. Грех сейчас выглядел таким веселым. Уму не постижимо! Только что избил человека, а теперь стоит и сияет словно медный таз.

– Нет. У меня много дел!

– Жаль, тогда придется нам с Пашей ехать самим, – он пожал плечами, подошел к задней двери и открыл автомобиль.

Мороз пробежал по коже.

– Мам, привет! – раздался радостный голос сына из недр салона.

– Паша?

Сын подвинулся к двери, так чтобы лучше видеть меня. Он выглядел донельзя счастливым.

– Мам, смотри что мне подарил дядя Гера! Плэйстейшн! Мам, такой приставки даже у Свиридова нет!

Его глаза буквально сияли. Сердце сдавило тисками. Я посмотрела на Греха. Он все еще стоял рядом, приглашая меня в салон.

– Ну так что, ма? Ты едешь или как? – ухмыльнулся Тайсон.

Глава 9

Есения

– Кофе будешь? – он обернулся с переднего сидения.

Миша вышел из машины, направился к бензоколонке. Павлик не отлипал от приставки. Мы с Грехом, считай, наедине остались. Я чувствовала себя не в своей тарелке.

– Я не пью его, – мазнув по нему взглядом, поспешила отвести глаза. Не могла я вот так, в упор с ним. Страшно мне. Что себя не сдержу в руках, что забуду почему сторониться его нужно.

Красивый до чертиков. Плечи широкие, руки жилистые. Глаз не могу оторвать от него. Все рассмотрела. И марку часов на его запястье, и перстень на левой руке. Пальцы его длинные, форма ногтей, вены выпуклыми дорожками по предплечьям, все такое любимое, идеальное.

Грех нахмурился. Кожей чувствовала его взгляд пытливый.

– Раньше любила кофе. Помнишь, варила мне по утрам?

Помнила. Конечно, мать вашу, я все помнила. И то, как мы дурачились с мукой на кухне. Как Грех мешал мне замешивать тесто на блины. Как целовал меня, а потом отвлекал настолько, что все на сковороде сгорало и приходилось выбрасывать еду. Каждый день, проведенный с ним в копилке моих воспоминаний. И когда я вижу те сцены, душа рвется на части. Царапают они меня. Больно. А я не хочу боли.

Перевела на него глаза. Пожала плечами.

– После беременности с тахикардией мучаюсь.

Грех напрягся. Его глаза въедливо сканировали меня. Смешной такой. Словно я только что призналась ему в неизлечимой болезни. Раздувает из мухи слона. А может, это я навооброжала? Может, и нет у него сейчас всех этих мыслей? В конце концов, он только ради Паши взял меня с собой. Сам же сказал прямым текстом, что он с Ликой.

– Мам, – голос сына вырвал из раздумий. Повернулась к нему. Он смотрел на меня удивленно.

– Я не понял чего-то, – почесал задумчиво затылок. – Как это получается, что вы знакомы?

Я перевела взгляд на Геру. Он улыбнулся.

– Были когда-то давно, – опередила я его. В груди болезненно кольнуло. Слава богу, Миша вернулся в салон, разрядив обстановку.

Овсянка тронулся с места, а я откинулась на спинку сидения, наблюдала за проносящимся мимо дорожным полотном. И вдруг самый главный вопрос пришел мне в голову.

– А куда мы едем? – поинтересовалась вслух. Но все промолчали. Что ж, другого глупо было ожидать.

Какое-то время мы ехали в тишине. Прикрыла глаза, немножко расслабившись. У Греха зазвонил телефон. Он говорил о поездке в другой город. О каких-то транзитах и бойцах. Потом мужчины вели разговоры о своих делах, а я все пыталась перестать злиться. Все равно ведь не отпустит сегодня нас Грех. И если это будет просто прогулка, ничего дурного не произойдет.

Паша играл в приставку. То и дело раздавались крякающие и квакающие звуки. Тихий, но твердый голос Греха шел в параллели. Я сосредоточилась на нем. Весь салон был пропитан Греховским. Повсюду был его запах. Я вдыхала его и не заметила, как расслабилась и уснула.

Разбудил меня громкий возглас Паши.

– Мам, вставай, тут так круто!

Я встрепенулась. Распахнув глаза, осмотрелась вокруг. В машине никого не было. Грех стоял на улице неподалеку. Увидев, что я уже не сплю, Павлик тут же выскочил обратно на улицу.

– Мама проснулась? – спросил его Гера, когда Павлик вернулся к нему. Он согласно кивнул. На губах сына была широкая улыбка.

Я прочистила горло. Так они смотрелись вместе, что сердце замирало. Достала из сумки зеркало, привела себя в порядок. Вышла из машины.

Мы были за городом. Грех с Пашей стояли у высоких ворот с надписью «Загородный парк «Живая природа». Удивилась. Не думала, что Грех привезет нас в такое место.

– Синица, идешь? – раздался голос Геры за спиной, пока я рассматривала миниатюрные деревянные домики, стоящие вдоль забора. Обернулась. Он смотрел на меня, слегка сощурившись, а Пашка, как кузнечик, радостно скакал вокруг него. Овсянки нигде не было.

– Иду.

Греховский позвонил в дверь и спустя несколько минут нам открыли.

– Глеб Александрович, здравствуйте! Рады вас видеть! – на пороге стоял солидный мужчина. На нем был строгий костюм, на вид ему было лет шестьдесят. Он пожал Греху руку и сделал знак проходить.

– Добрый день, – кивнул мне, улыбнувшись. Я поздоровалась ответ.

Мужчина прикрыл за собой ворота и, догнав Греха, повел нас вглубь. Я шла с Пашей за руку. Удивленно рассматривала окружающую обстановку. Как тут было красиво! Идеально ровная травка на газонах, сказочно красивые деревянные домики, стоящие с двух сторон от аллеи. Несколько фонтанов, пару бассейнов и живописный парк по правой стороне.

На протяжении пути нам встречались работники этого места. Их можно было различить по красивой униформе. Черные брюки, цветастые тенниски. Каждый из них приветливо нам улыбался. С удивлением для себя отметила, как уважительно они смотрели на Греха. Словно он их благодетель. Каждый здоровался, называл его по имени отчеству. И что самое интересное, Грех знал каждого поименно. С каждым заговаривал. У садовника поинтересовался насчет здоровья жены, у девушки с двумя рыжими косичками спросил о какой-то собаке.

Мы подошли к самому большому дому. Он был двухэтажным, с высокими панорамными окнами. Красивый. Почему-то в этот момент мелькнула мысль, что я не прочь здесь пожить. Словно в сказке какой-то. Вокруг природа, и никакого городского шума.

– Мам! Ну чего ты встала, идем! – дернул меня за руку Павлик. Грех уже заходил внутрь. Мы прошли за ним.

В коридоре нас встречала женщина. На вид ей было столько же, сколько нашему провожатому.

– Глебушка, почему же ты не сказал, что не один приедешь! Какой у тебя мальчик милый, а какая жена! – всплеснула та руками, отстраняясь от Греха и направляясь к нам.

– Здравствуй, милая, – женщина так добродушно улыбнулась и сжала меня в объятиях, что я