следы. Им вовек нас не найти! А еще я буду кружить по лесу и делать ложные тропинки, чтобы сбить собак с нашего маршрута.

Алисой в свою очередь возмутилась.

— Егорка, только не это! Это же не наш лес, который мы знаем! Ты в два счета заблудишься, где тебя потом искать? Миша правильно говорит, нам надо быстро двигаться вперед!

— А вот и нет Мишенька и Алисочка, — снова стал хорохориться Егорка. — У меня есть нечто, чего нет у вас. Я все предусмотрел. — И он стал ощупывать карманы. Мы понимали, что теряем драгоценное время и растерянно наблюдали, как он постепенно хмурился и в конце концов заканючил:

— Кажется я его выронил…

— Что выронил?

— Да этот, как его, компас …

Алиса не выдержала, подскочила к нему и стала хлестать его по заду хворостинкой.

— А ну, упрямец, хватит с нас твоих выкрутасов! Немедленно идем за Мишей и Бо! Ты все делаешь неправильно, хочешь, чтобы нас снова захватили воины?

Егорка, кажется, смирился, засопел обиженно и молча потопал по тропинке. Мы с Алисой поспешно посадили малыша мне на плечи, и я быстро, как мог, зашагал вперед, по пути обогнав расстроенного приятеля. Его за руку взяла Алиса и потянула вперед. Мне из-за Бо не видно было друзей, но по сопению Егорки, его «ёлки-батарейки» и треску кустарника можно было ориентироваться, где они.

— Бо, скоро мы придем к твоему дедушке?

— Нет, Миша, — ответил он мне. — Мы еще не дошли даже до речки с мостом. За ней поле, за полем будет еще небольшой лес, река, а потом три невысоких горы. На одной из них живет мой дедушка.

Пару раз малышу пришлось меня предостеречь и заставить свернуть с тропинки. Я, конечно же, как и обещал друзьям, ломал ветки и отмечал опасные участки пути. Наконец, когда Бо в третий раз указал мне на опасность, я, уставший от быстрой ходьбы, ссадил его на бугорок и сам прилег. Прошло, наверное, минут сорок нашего марш-броска, и понятно, что силы мои были на исходе. Требовался небольшой отдых. Бо забрался на пригорок, долго слушал и сообщил мне, что, судя по всему, нам удалось хоть ненадолго оторваться от преследователей.

— Бо! — обратился я, все еще тяжело дыша, к малышу, — как ты думаешь, ребята наши близко? Ты слышишь их шаги? — он отрицательно покачал головой.

— Нет, Миша, твои друзья, видимо, отстали. Я не слышу в той стороне ничего!

— Но они не заблудятся? Я видел, что тропинку иногда пересекали другие, менее протоптанные тропы. — он только покачал головой.

— Бо, я тебя попрошу, сходи встреть их, а то мне тревожно! — Малыша не пришлось уговаривать дважды, он уже семенил по тропинке в обратном направлении.

А я наконец-то приступил к осуществлению своей задумки. Перво-наперво я достал перочинный ножик и срезал подходящую для лука ветку ореха. Сделав на ее концах круговые борозды, вынул из кармана моток лески, отмерил и отрезал нужную длину.

Затем привязал леску к одному концу ветки, согнул древко, намотал леску на другой ее конец и крепко завязал на узел. Лук был готов. Я несколько раз натянул и отпустил тетиву. Поняв, что сильно натянуть лук нельзя, я заново соорудил тетиву, но уже в четыре лески. Теперь лук был вполне боеспособным. Осталось сделать стрелы.

Мне удалось уже изготовить восемь стрел, когда на тропинке показалась моя дружина. Как ни странно, им в этот момент было весело. Алиса с Егоркой, смеясь, несли вдвоем малыша Бо, который не очень-то и пытался вырваться из такого плена.

Однако ребята, увидев меня, поставили его на ноги и побежали ко мне. Через минуту они уже радостно обнимали меня. Егорка заметно похудел и уже был не шаром, а скорее эллипсом. Хотя такого слова он не знал.

Тут в шагах десяти от нас упало тело малыша. Бо лежал на траве и тяжело дышал. Алиса попыталась его снова обмахивать листьями, но вовремя опомнилась и отдернула руку от рядом растущего растения.

Мы склонились над малышом. Бо постепенно приходил в себя. Наконец он промолвил:

— Ребята, я ведь за вами не могу поспеть. Вы так быстро ходите. У нас никто так не ходит, даже скороходы повелителя. — Мы с радостью переглянулись.

— Оказывается, у ваших воинов много недостатков, — заметила Алиса. — Они медленно двигаются, это раз!

— Они плохо воюют, это два! — поспешно сказал Егорка.

— Они боятся нашего голоса, это три, — продолжил я.

— Они не знают многих слов, это четыре.

— Они не умеют читать, писать и плохо считают.

Тут все увидели мое оружие. Егорка зацокал языком, и теперь у него это получилось гораздо лучше, чем прежде.

— Миш, а мне такой же смастери! — жалостно попросил он.

— Так у тебя же топор!

— Ну ладно, Миш, не язви! Я ведь его на берегу оставил. Ну сделай, что тебе стоит! Дай-ка я стрельну, я такой хороший стрелок! С десяти метров в консервную банку не целясь попадаю. Жаль только, что у нас нет банки, а то мы бы наконечников наделали из нее. Без железного наконечника, — показывал свою осведомленность Егорка, — стрела летит криво.

— Да, кстати, Бо, — спросил я малыша, — у ваших воинов стрелы с железными наконечниками? — тот утвердительно кивнул.

— У нас уже давно научились изготовлять вооружение из железа. Но в наших домах нет ничего железного — запрещено. Все железо идет только для отрядов Быка-повелителя. У воинов не только наконечники, но и все стрелы железные.

Я натянул лук со стрелой и, прицелившись в большое дерево, стоящее метрах в пятнадцати от меня, пустил в него стрелу. Тетива звонко тенькнула и стрела, вонзившись в ствол дерева, переломилась пополам.

Друзья восторженно захлопали в ладоши от такого удачного выстрела, но тут же умолкли. Из ветвей дерева, стоящего рядом на пригорке, вдруг с шумом взлетела небывалых размеров птица и, сделав над нами круг, села неподалеку. Егорка в очередной раз рухнул в колючий кустарник, однако, не издав при этом ни звука, и замер. Мы с Алисой от неожиданности разом присели, схватив друг друга за руки.

Странная птица грозно щелкнула клювом и пару раз хлопнула по воздуху гигантскими крыльями, вздымая лежащие рядом листья в воздух. В кустах сдавленно ойкнул Егорка и снова затих. Я ощутил воздушные волны, исходящие от птицы, и зажмурил глаза от взмывшей пыли и песчинок.

Когда я открыл глаза и несколько раз поморгал ими, чтобы лучше видеть, то увидел странную картину. На пригорке рядом с птицей стоял малыш Бо и как ни в чем ни бывало гладил