что так будет правильно. Зорро заберут, и бедная Мэллорин Мартелл никогда мне этого не простит.

– Не обязательно приезжать, – сказала я. – Я и отправила фотографии для того, чтобы вам не пришлось возвращаться. На них все в порядке? Или что-то не так? Если нужно, я сделаю еще несколько снимков. Я…

На другом конце снова повисло молчание.

– В грудной полости есть жидкость, – произнесла наконец доктор Полсон. – Ее видно на снимке.

– О, – сказала я, стараясь не выдавать облегчение. – Что это значит?

– Она затрудняет дыхание.

– Да, – подтвердила я, а потом поспешно сменила интонацию. – Правда?

– Маржан, все было бы намного проще, если бы я могла сама осмотреть собаку.

– Это не клиент, доктор Пи, – возразила я.

И не собака.

– Просто… скажите, что мне делать.

Она, должно быть, уловила отчаяние в моем голосе. Еще немного – и можно было услышать, как доктор решает, что делать дальше. Даже Зорро насторожился, словно почувствовав, что сейчас определяется что-то важное. Наконец доктор Полсон заговорила.

– Ты умеешь делать забор крови? – спросила она.

Папа показывал мне, как брать кровь и у собак, и у кошек.

– Ты знаешь, где у нас наборы для теста на антигены?

Я лично раскладывала их всего три дня назад.

– Хорошо, – скомандовала доктор Пи. – В таком случае возьмем немного крови и сделаем тест.

Уже через минуту я протирала переднюю лапу Зорро спиртом и вводила иглу в его головную вену. Лис вздрогнул, а потом расслабился. Кровь поползла вверх по трубочке, и, когда она достигла нужного уровня, я присоединила пробирку. А набрав необходимое количество, убрала ее и вынула иглу.

Затем я капнула кровью на тест-набор, и она медленно потекла к полоске антигена. В последний раз я видела нечто подобное, когда девушка, отправившая меня к Киплингу, говорила со мной о Гирканской династии.

– Результат будет готов через десять минут, – сообщила доктор Пи.

Я поставила таймер и уселась ждать. Зорро лениво расхаживал по процедурному кабинету, его великолепный хвост двигался из стороны в сторону. Доктор Полсон тихонько шуршала на другом конце провода: может, готовила ужин, или убиралась, или же просто сидела.

– Знаешь, – сказала доктор Пи через несколько минут, – довольно странно приводить собаку подруги в нерабочее время и самостоятельно проводить диагностику.

– Я просто подумала, что так будет проще, – ответила я.

– Допустим, так оно и есть.

Было понятно, что доктор Полсон еще многое могла сказать по этому поводу, но она предпочла оставить свои мысли при себе и сменила тему.

– Как у тебя, кстати, дела? Как учеба?

– Все в порядке, – заверила я.

– И только? – спросила доктор Пи.

Она была словно охотничья птица, терпеливая и скрупулезная.

– Вроде как возвращаюсь к нормальной жизни, – добавила я.

Надо было же сказать хоть что-то, да и к тому же это было правдой.

– Конечно, понятие нормальной жизни очень изменилось, но, думаю, я начинаю привыкать.

– Как и все мы, полагаю, – сказала доктор Пи. Она помолчала минуту, а потом продолжила: – Мы все очень по нему скучаем.

– Я тоже, – ответила я, желая, чтобы мои чувства и правда можно было описать так просто.

Больше мы не проронили ни слова, пока не запищал таймер. Я взяла тестовый набор и изучила результаты. Кровь исчезла, на ее месте были две ярко-синие точки.

– Так я и думала, – сказала доктор Пи, когда я сообщила ей результаты. – Это сердечный червь.

– Не проклятие, говоришь?

Ни шок от новостей, ни шумы паршивой телефонной связи не могли приглушить естественную певучесть в голосе Мэллорин. Я вернулась в кабинет и готовила рекомендованный доктором Пи курс лечения, а Зорро свернулся калачиком в углу.

– Низшие демоны к этому не причастны, – сказала я. – Просто комар. И немного червей.

– Оу, – в голосе Мэллорин чуть не прозвучало разочарование. – Итак… что нам делать?

Я пересказала ей слова доктора Пи: потребуются месяцы лечения и отдыха, чтобы артерии Зорро очистились. Для начала нужно будет пройти курс антибиотиков, потом сделать инъекцию мышьяка в поясницу, дать месяц на отдых, а затем понадобится еще два укола.

– Месяцы? Мышьяк? Ты уверена, что это необходимо?

Я рассказала Мэллорин все известные мне замечательные факты о сердечных червях: о том, что они вырастают до фута длиной и способны жить в артериях, легких и сердце целыми сотнями. После того как лекарство их убивает, тела разлагаются и распадаются на части, но, если животное ведет слишком активную жизнь, черви могут закупорить кровеносные сосуды и вызвать внезапную смерть.

– Нельзя, чтобы он умер, – сказала Мэллорин. – Зорро – все, что у меня есть. А еще он особенный.

– С ним все будет в порядке, – уверила я. – Возвращайся завтра утром, и мы разработаем план лечения.

Когда я отложила телефон, лис посмотрел на меня, вопросительно склонив голову набок.

– Ты меня слышал, Зорро, – обратилась к нему я. – Я не дам тебе умереть.

Я подошла к нему и погладила его по шерстке. Зорро вытянул шею под моей ладонью, и я снова почувствовала все, что испытывал он: тяжесть дыхания, медленное биение сердца, вызывающее тошноту, и мерцающий блеск его маленького лисьего разума, дикого, скачущего, юркого, снующего в низкой траве, охотящегося на сверчков и мышей.

Зорро встал и выгнул спину. Его мех, серый с рыжими пятнами, мерцал на свету. Хвост загибался крючком, подергивался в разные стороны, изогнутой волной поднимался над телом, скользил между изящными черными лапами. Казалось, он занимал все пространство вокруг Зорро и обладал собственным разумом, своей беспокойной волей. Грациозностью движений хвост лиса походил на струйку дыма.

А затем, словно он и правда состоял из дыма, хвост начал разделяться на части. Сначала на две, потом три, четыре – каждая часть отплеталась от других и разворачивалась красивым завитком. Они рассекали воздух и струились каждая в своем ритме. Одна колыхалась плавно и равномерно, как вода в реке, другая подергивалась, словно от электрического тока. Через какое-то время пространство вокруг маленького гибкого тела Зорро наполнилось движением и цветом.

Я отступила и осела на пол. У Зорро было девять хвостов.

Глава 6. Лис с девятью хвостами

То ли было это, то ли не было…

Давным-давно в бамбуковой хижине на склоне горы жила ведьма.

Люди не осмеливались приблизиться к ее жилищу из страха, что она ослепит их, превратит в жаб или иссушит рисовые поля, а может, и вовсе приготовит из них жаркое и съест. Им не стоило беспокоиться – ведьма не желала никакого вреда ни людям, ни их посевам, ни скоту. Так или иначе, ее все же сторонились, так что ведьма не встречала ни души, кроме животных, живших на том склоне горы, – оленей, кроликов и лис. Тишина давала ей покой, столь необходимый, чтобы сосредоточиться на работе, и потому она была благодарна. Ведьма проводила дни за чтением магических книг, древних и великих, а ночи посвящала изобретению и совершенствованию новых могущественных заклинаний. Долгие годы жила она так, пока не стала старухой.

Однажды утром ведьма испытала нечто странное. Хотя день был теплым и солнечным, краем зрения она видела, как подкрадывается тьма. Холод пробрал ее до костей. Как и любая ведьма, она мгновенно узнала это чувство.

Это была пришедшая за ней смерть.

Тотчас великая печаль наполнила сердце ведьмы. Она посвятила всю жизнь единственной цели – стремлению постичь великую магию. Ведьма изобрела заклинания, нашла новые способы обуздывать волшебство. Всем этим она очень гордилась.

И все же ведьма ни с кем не могла поделиться своими знаниями. У нее не было ни детей, ни учеников, ни возлюбленного, ни подмастерьев. Она жила совсем одна. В час смерти вся ее мудрость исчезнет из мира, а труды сотрутся из истории, словно ведьмы никогда и не было на свете.

Смерть все приближалась под стук стремительных копыт, а ведьма вышла на луг на склоне горы и позвала на языке зверей. Маленький лисенок, бегавший в поле хризантем, услышал ее зов и пришел к ней. Ведьма подхватила его на руки и крепко прижала к себе, а затем прошептала ему на ухо заклинание. Произнесенные ведьмой слова скользнули по спине лисенка и обвились вокруг его хвоста. Она заговорила снова, и его хвост разделился надвое. Каждое новое заклинание отделяло от лисьего хвоста новый кусочек. Так происходило до тех пор, пока не было произнесено девять заклинаний и не осталось девять хвостов. С предсмертным вздохом ведьма приказала лисенку нести ее мудрость до самого края земли, если так будет должно, пока он не найдет кого-то, достойного владеть ею.

Эта история произошла много лет назад, поэтому никто не может сказать, была ли она на самом деле, но говорят, что лис ищет и по сей день.

Глава 7. Тайная улыбка

Мгновение