А вот Третий советник расплылся в насквозь лживой, добродушной улыбке, протягивая ко мне руки, как будто бы увидел дорогую родственницу.

— Ваша светлость, Абрита, дорогая моя, — приторно сладко заговорил он, — я так рад видеть вас в добром здравии. Соболезную по поводу преждевременной кончины вашего отца, но очень рад, что вы готовы следовать его воле и стать супругой моего сына.

Я слегка поклонилась, приветствуя равного и соглашаясь с его словами. Краем глаза я следила за Адреем. Ярость и ненависть на мгновение мелькнувшие в его глазах повеселили меня. Кажется, папочка не предупредил сыночка обо всех нюансах нашего с ним договора. Как интересно... Хотя, может быть Третий советник просто не знает, что мы с Адреем уже встречались однажды. Причем в то время, когда я была самой что ни на есть беднотой из Нижнего города.

— Абрита, дорогая моя, вы же позволите старику называть вас так? — Спросил меня Третий советник, забрав меня у барона Пирра и по-свойски кивнув ему. Барон отступил в сторону и встал чуть позади. А Третий советник, не дожидаясь моего ответа, продолжил, — позвольте представить вам моего сына. Его светлость герцог Бокрей-младший. Но вы можете называть его просто Адреем. Верно, сын?

Если со мной Третий советник говорил обманчиво мягко, то последняя фраза прозвучало совсем по-другому. Никакой мягкости. Жестко. Твердо. Безапелляционно.

Я сделал вид, что ничего не заметила. Глупо улыбаясь, смотрела на Адрея, как будто бы ждала его ответа. А сама думала, анализировала и запоминала. Я много раз слышала, как Третий советник разговаривал со своим сыном в королевском замке. Я даже помню их разговор там, у выхода из подземных пещер. Тогда это был разговор двух союзников. Сейчас же, я чувствовала, Адрей больше не был равным. Третий советник давил на сына, мало интересуясь его желаниями.

Ничего подобного между ними не было. И это было странно. Очень похоже, что Третий советник недоволен сыном. И между ними произошла какая-то размолвка. Пока было не понятно, хорошо это для меня или плохо. Возможно мне удастся использовать раскол в стане врага в свою пользу. А, возможно, это просто усложнит мне жизнь.

— Посмотрим, — скорчив недовольную мину, буркнул Адрей, как будто бы отвечая и на мой мысленный вопрос тоже. Мой жених не пытался притворяться и скрывать свои чувства. И даже не обозначил поклон кивком головы, приветствуя меня, как того требовал этикет. — Отец, нам надо поговорить. Я думаю, тебе известно далеко не все о моей невесте, — в этом месте его перекосило.

— А я так не думаю, — возразил ему Третий советник, — но в любом случае нам нужно обсудить вашу свадьбу после торжественного обеда. Дорогая Абрита, — в голосе снова появилась сладость, — позвольте старику сопроводить вас в столовую. Порадуйте меня хотя бы немного...

Я коротко поклонившись Адрею, положила ладонь на подставленный локоть Третьего советника и пошла рядом с ним в столовую...

— Господин Первый советник, — тихо заговорила я, — мне кажется, ваш сын не слишком рад тому, что я теперь его невеста.

— Вам кажется, — невозмутимо ответил этот мерзавец и замолчал, давая понять, что говорить со мной на эту тему он не намерен.

Глава 10

Обед прошел довольно спокойно. Если не обращать внимания, что все это время Адрей сверлил меня взглядом, полным ярости и ненависти. Мое супружество и раньше виделось мне довольно непростым, а сейчас я понимала, все будет гораздо хуже, чем я могла бы себе представить. Адрей с радостью сделает мою жизнь невыносимой, отыгрываясь за вынужденную покорность отцовской воле. А мне пока нечем ему ответить. Если не считать снадобий Великой матери.

К счастью, из уважения к почившему герцогу Форенту традиционное знакомство жениха и невесты прошло в кругу семьи, без приглашенных гостей, без особой торжественности и помпезности, которую можно было бы ожидать. Поэтому все закончилось довольно быстро.

Но Третий советник в заключительной речи напомнил, что наш брак не только семейный праздник, но и международный политический акт, ведь собирались породниться два Высоких рода Грилорского королевства и Абрегорианской империи. Мой враг лучился довольством. Все шло по его плану, и он чувствовал себя хозяином положения.

— А теперь давайте пройдем в кабинет и обсудим подробности брачного союза, ваше благородие, — расплылся он в широченной улыбке.

Я только что, из этой же самой речи узнала, что барон Пирр, оказывается, здесь не просто так, по закону именно он считается моим опекуном. И именно он, как доверенное лицо моего почившего отца, устраивает мою судьбу. Вот мерзавец! Мог бы и предупредить! Хотя и я хороша, могла бы догадаться, что в абрегорианской империи никто не оставит женщину одну, без присмотра мужчины. Теперь-то понятно, почему за обеденным столом в посольстве мне определили место после младшего сына барона.

В кабинет меня вел сам барон. Адрей шел позади, и я всей кожей чувствовала его взгляд. Чую, сейчас что-то будет. Он не смириться с тем, что ему придется жениться на нищенке. Одно дело повалять в постели, тут он был бы не против, я помню. И совсем другое назвать женой.

Так и вышло. Как только захлопнулась дверь кабинета Третьего советника, того самого, в котором я уже имела честь побывать, Адрей выпалил:

— Отец! Ты не можешь заставить меня жениться на этой.... этой, — он был так зол, что даже не смог подобрать для меня подходящий эпитет. — Я не знаю, что эта дрянь наговорила тебе, но я видел ее раньше. Она побирушка с кучей отпрысков!

— Адрей, хватит! — гаркнул Тертий советник.

— Нет! Не хватит! — Адрей аж затрясло. Он уже просто орал, не сдерживаясь, — я не стану жениться на этой, — обозвал он меня так грязно, что если бы не жизнь в Нижнем городе, я бы смутилась и покраснела. — Это унизительно, отец!

— Успокойся, — холодно ответил ему третий Советник, — все уже решено. И ты, если включишь голову и подумаешь, поймешь, что это идеальный вариант. Мне плевать, кто она и из какой дыры ее вытащил барон. Главное, Адрей, ее кровь. Заделай ей сына, и забудь про то, что у тебя есть жена. Можешь и дальше шляться по своим бабам.

Это прозвучало так, как будто бы Третий советник прямо сейчас пообещал Адрею, что избавиться от меня сразу, как только я рожу