— Что вы можете знать о ней, глупая девчонка? Что вы знаете о страсти, которая низвергает душу человека на самое дно преисподней?

— Я знаю лишь одно, Анхель. Что я мечтаю насладиться вами и тем, что отныне принадлежу вам. Что перед Богом и людьми я ваша жена. И я прошу, о нет, я требую, чтобы вы стали моим мужем. Настоящим, земным, желанным.

Он застонал.

— И пусть моя душа низвергнется с вершин, на которые вы мечтаете ее возвести, но низвергнется вместе с вашей душой.

Она вышла из-за его спины и замерла перед ним. Ее взгляд был сосредоточенным. Мария, казалось, изучала его.

— Насладитесь мной, молю вас. И дайте насладиться вами!

Она взяла его руки и прижала их к своим грудям.

Не отдавая себе отчета, Анхель нежно сжал и принялся ласкать их. Мария застонала и выгнулась от удовольствия. Она откинула голову, подставляя нежный изгиб шеи его жадным губам. Анхель даже не успел понять, что он делает, и уже в следующее мгновение стал страстно целовать ее атласную кожу.

Прикосновение к ее телу было таким прекрасным, таким волшебным. Одна часть его души желала, чтобы это длилось вечно. Но его разум, быть может, сейчас лишь его безумие, подсказывал: «Беги от нее! Оставь ее в покое!»

Анхель, собравшись с духом, сделал два широких шага.

— Нет, моя мечта… Вы не сможете отвратить меня от принятого решения. И наш брак будет лишь записью в приходской книге…

— С самого начала, — перебила она его, — с первого дня, когда я лишь ступила под ваш кров, я боялась этого… Я боялась того, что умру, так и не испытав наслаждения любви. Не насладившись вами. Ибо только вы, вы один нужны мне, Анхель. И только вас вижу я своим мужем. Неужели вы совсем не любите меня?

Тогда он решился. Он сказал то, чего никогда прежде не говорил, во что никогда не верил. Или же настолько боялся, что не осмеливался произнести эти слова вслух.

— Любви не существует, Мария! Существуют только похоть и желание.

Он грубо схватил ее, и она вскрикнула. Но не отпрянула. Даже не вздрогнула. Вместо этого она прильнула к нему и стала гладить его по руке, плечу, пока не коснулась лица.

— Я знаю, как любить, Анхель. Я знаю, что это такое.

Мария глубоко вдохнула, чувствуя, что его хватка слабеет. Она нежно разжала его руку и вложила в нее свою ладонь. Их пальцы переплелись.

— Я могу вам это показать.

Анхель почувствовал, как слезы застилают ему глаза. Неужели она говорила правду? Неужели он все эти годы страстно тосковал по этому? Неужели и она томилась по этому — они оба томились, но так и не нашли его?

— Вы предназначены для другого, Мария.

— Нет, это вы в своем слепом обожании предназначили меня для другого. Я предназначена для вас, — прошептала девушка.

Он судорожно сглотнул, но это не ослабило напряжения в горле.

— Я ничего не могу изменить, как бы мне ни хотелось.

Анхель увидел, что она кивнула. Но в ее глазах не читалась покорность судьбе.

— Вы можете и должны изменить. И лишь одно — свое решение. Мы любим друг друга. И вот этого вы изменить не можете. Вам необходимо лишь почувствовать это, согласиться с этим. И в тот же миг все изменится.

— О да — изменится. Вы возненавидите меня, проклянете! — жестко возразил Анхель. — Ваша так называемая любовь, — он едва ли не выплюнул эти слова, — превратится в полную свою противоположность. А желание увидеть меня на своем ложе исчезнет навсегда. Уж лучше я уйду сейчас, оставив вас нетронутой. Когда-нибудь, через много лет, вы поймете, что сегодня я был прав, а вы, настаивая на своем, глубоко заблуждались.

— Вы — тот мужчина, которого я люблю. И которому хочу принадлежать и сейчас и всегда.

Даже если бы Мария вонзила нож ему в грудь, он не испытал бы такой боли, как сейчас. Она не могла любить его! У нее не должно было быть таких чувств!

— Нет! — не выдержав, крикнул Анхель и развернулся, направляясь к двери. — Я не сделаю этого!

Но Мария была уже там. Она схватила его за руки и не пускала к выходу. Ее тело превратилось в своеобразную преграду, к которой он боялся даже прикоснуться.

— Почему бы и нет? — вызывающе воскликнула Мария. — Почему вы убегаете? Неужели вас пугают собственные чувства?

Анхель застыл, пристыженный ее словами. Мария гордо выпрямилась, всем своим видом демонстрируя, что у нее нет ни малейшего желания соблазнять его. И все же она никогда еще не выглядела такой чувственной.

— Позвольте мне оказаться правой, друг мой, — сказала она. — Только один раз, Анхель, показать вам, что такое моя любовь.

Мария протянула свою тонкую руку и положила ему на грудь — туда, где билось сердце.

— Позвольте мне показать вам, что я чувствую, — проникновенно произнесла она, подавшись к нему.

Ее дыхание словно огонь обожгло ему щеку.

— Позвольте мне стать вашим учителем.

Анхель взглянул на нее. В ее глазах блестели слезы, но сквозь них он видел ее страстное стремление раскрыть ему свои чувства. Показать их. И возможно, научить его…

Как он может отказать? Как он может отвергнуть то, чему так радовался, обретя? Раньше он не осознавал того, что она сумела разглядеть в нем.

Плечи Анхеля поникли, голос охрип.

— Я не знаю, что мне делать, — признался он и обреченно махнул рукой.

Она вошла в его объятия, и невыносимая боль, наполнявшая его сердце, постепенно утихла.

— Зато я знаю, — прошептала Мария.

Она поцеловала его в губы.

Он не сразу позволил ей обнять себя. «Да, — подумала Мария, — с ним будет нелегко». Но ей так хотелось этого! Она нуждалась в этом точно так же, как ее телу необходимо было дышать. Несмотря ни на что, ей нужно было показать Анхелю, как сильно она его любила.

О да, она знала, что Анхель не отказывал себе в удовольствиях, она знала, сколько у него было женщин. Но сейчас все это не имело ни малейшего значения. Он был с самого рождения предназначен ей. И сейчас он узнает, почувствует, как женщина может целовать мужчину, которого любит. Именно это и составляло суть того, что она искала, желая обрести свободу. Она знала, что ей нужна любовь. Даже если завтра она утратит ее, по крайней мере, сегодня вечером они поделятся этим чувством друг с другом и будут счастливы.

Любовь…

Мария повела себя не так, как все его любовницы. Она была настоящей, пылкой и желанной. Она и в самом деле любила его. И эта любовь, горевшая в ее глазах, обезоружила, отняла у него всякое желание сопротивляться. Да, он почувствовал, что она никогда не целовалась раньше, что в ее движениях не было никакой опытности. Она просто встретилась с ним губами, и теперь их губы терлись друг о друга. Нежно и ласково.