— Я буду одна, — сообщила она, выходя из лифта.

Оливия подняла бровь:

— Настолько плохо?

— Она даже с кровати подняться не в состоянии. Я до сегодняшнего дня никогда не видела, чтобы Шарлотта мучилась от похмелья.

— Можно ли бросать ее сейчас?

— Она сама уговорила меня идти с вами. Сказала, что хочет поспать.

— Бедняжка Шарлотта… Мне ужасно стыдно. Надо было ее остановить, — сказала Оливия с легкой улыбкой.

— А сколько она вообще выпила? — спросила Люси.

Ее посадили за стол с Изабель во время ужина в «Ле Гроттелле» — ресторане, одна часть которого была спрятана внутри пещеры, а другая располагалась на террасе, на склоне холма с видом на море, — поэтому Люси понятия не имела, чем Шарлотта и Оливия занимались вплоть до конца вечеринки.

— О, я не могу вспомнить. Знаешь, такое хорошее вино, на вкус как конфетка, поэтому ты просто сбиваешься со счета и не соображаешь, сколько уже выпила.

— Я сделала всего несколько глотков.

— Несколько глотков? Люси, вчера вечером подали два вида «Шато Лафит» и «О-Брион»! Его доставили специально из погребов де Векки. Только не говори, что ты лишь пригубила!

— Я легко пьянею. К сожалению, я унаследовала азиатский ген от мамы, — пошутила Люси.

— Понятно, — пробормотала Оливия, не очень понимая, о чем это Люси толкует, и решив, что Шарлотта была права, когда вчера вечером назвала Люси примерной девочкой. Сама она во время учебы в Париже еще как отжигала!

Они вышли из отеля, и Люси по привычке повернула налево, в сторону виа Игнацио Черио.

— Эй, ты куда это собралась? — окликнула ее Оливия.

— Разве мы идем не на виа Камерелле? — спросила Люси, имея в виду самую известную торговую улицу Капри.

— Господи, нет, конечно! Не стоит соваться в центр города до пяти, ты с ума сошла! Нас затопчут толпы туристов! Местные жители и те приезжие, кто знает об этом, изо всех сил стараются избегать центра с десяти до пяти — в это время из Сорренто и Неаполя приплывают ракеты и на берег сходят тысячи путешественников, которые пробудут на Капри всего один день.

— Правда?

— Люси, поверь мне. Даже не думай осматривать Старый город до пяти, пока последний катер не уберется восвояси. Именно тогда остров снова становится волшебным, а все яркие молодые люди покидают свои укрытия и направляются на пьяцетту, чтобы пропустить по стаканчику.

— Я понятия не имела, — сказала Люси, которую позабавила настойчивость Оливии.

— Ну, учись у меня, детка. Я приезжаю на Капри каждое лето вот уже много лет.

— Но как же мы попадем в обувные магазины, если будем обходить стороной Старый город?

— Не беспокойся. Тебе же надо в конкретный магазин сандалий, и я собираюсь отвести тебя туда задворками, — так мы сможем избежать толпы туристов, которые волокут с собой сопливых детей с липкими пальцами.

Оливия мастерски провела Люси по лабиринту улиц, петляющих за отелями. Тихие улочки казались целым миром, отделенным от остальной части Капри, хотя они находились всего в нескольких кварталах от главной площади.

Вскоре путницы очутились в глубине жилого района, среди высоких стен, отчего Люси почувствовала себя словно в отдаленном средневековом городке на холме. Наносная роскошь, присущая остальной части Капри, исчезла. Некогда белые стены посерели от грязи, окна не блестели. Нигде не было видно ни одного роскошного отеля или дизайнерского бутика. Оливия и Люси миновали маленькое ателье, небольшой ларек, хозяин которого выставил ящики со свежими продуктами прямо на улицу, прошли мимо трех мальчишек, игравших в футбол у стены.

Люси эта деревенская скромность показалась очаровательной и по-своему даже красивой:

— Как же я пропустила этот квартал?

— А ты думаешь, все местные жители закупаются в «Прада»? Это реальность, и местные магазинчики обслуживают тех, кому приходится здесь жить круглый год. Видишь того старого портного, который корпит у себя в ателье? Разве не прелесть? А эти маленькие хулиганы насмерть бьются за владение мячом… Господи, да он себе шею сломает! — воскликнула Оливия и увернулась от смеющегося мальчика, когда тот с разбега ударился о стену, пытаясь отбить мяч. Проходя мимо парикмахерской с выцветшими постерами в окне, которые, судя по прическам моделей, висели тут с середины 1980-х, Оливия продолжила монолог: — Истинная красота острова — в его людях и во всех этих аутентичных местах вдали от проторенных туристических маршрутов. Туристы приезжают на Капри на один день и носятся как угорелые, пытаясь увидеть все, что обозначено на их карте, но упускают многое из самого интересного. А есть еще те, кто прибывает в Марину-Гранде[30], садится в лодку, чтобы увидеть Голубой грот, и даже не осознает, что город Капри на самом деле находится на вершине горы, а не в гавани внизу. Я думаю, стоит запретить однодневные экскурсии и потребовать, чтобы все посетители провели на острове не менее трех ночей. Также нужно оценивать внешний вид прибывающих, прежде чем позволить им сойти на берег. Никакой аляповатости! А теперь стоп!

Люси встала как вкопанная, внезапно испытав приступ тревоги.

— Сделай глубокий вдох! — велела Оливия.

Люси расслабилась и вдохнула полной грудью.

— Что чувствуешь?

— Ну… вообще-то, ничего, — соврала Люси из вежливости. Запах кошачьей мочи с такой силой шибал в нос, что у нее заслезились глаза.

— Это аромат настоящего Капри! La vera Italia! Настоящая Италия! — торжественно объявила Оливия, прежде чем двинуться дальше.

Пройдя по невероятно узкому переулку, они спустились по каменным ступеням и оказались перед крохотной скромной лавкой, выглядевшей так, будто ее высекли в скале много веков назад.

— Да Костанцо — мой любимый производитель сандалий.

Люси вошла в магазин и почувствовала себя так, словно ее перенесли в пещеру Аладдина. Тысячи кожаных шнуров, пряжек и украшений с камнями всех мыслимых расцветок были развешены вдоль стен магазина, а на полу и на полках расставлены самые стильные сандалии, какие только видела Люси.

Оливия защебетала на итальянском:

— Привет, Антонио! Привет, Альвина! Как дела? — Затем она перешла на английский: — Это моя подруга Люси из Нью-Йорка. Поведайте ей, какой мастхэв в этом сезоне. — Оливия обратилась к Люси: — Антонио вручную изготавливает сандалии уже несколько десятков лет. Лавку открыл его отец Костанцо, и ему довелось прикасаться к ногам таких знаменитостей, как Джеки Кеннеди, Софи Лорен и Кларк Гейбл. Ты только подумай!

— Ух ты… — протянула Люси.

Она попыталась вообразить одну из легендарных икон стиля в этом тесном помещении, но не могла отмахнуться от мысли, что бедному Костанцо приходилось каждый день иметь дело с тысячами и тысячами потных, вонючих ног.