– Опять пицца? – спросила она.

– Ты ешь мясо? – осведомилась тётя, глядя в меню. – Я вдруг поняла, что даже не знаю, ешь ли ты мясо, – она открыла холодильник. Там лежало немного фруктов и молока, но готовить ужин было не из чего. – Да, опять пицца. Определённо. Другое заведение, которое тоже доставляет еду на дом, – это роскошный японский ресторан, и нам это не по карману.

– Ты каждый вечер ешь пиццу? – спросила Нори.

Тётя Марго неожиданно покраснела.

– Тебе это не нравится? Я думала, что все дети мечтают есть пиццу на обед и на ужин.

– Я люблю пиццу, – заверила её Нори. – Всё хорошо.

Тётя заметно успокоилась.

– Можем съесть по яблоку, пока ждём доставку, – сказала она. – Это же витамины. Устроит?

– Конечно, – ответила девочка.

– Так что насчёт мяса? – снова спросила тётя Марго, поднимая трубку телефона, – Мясо – это отлично. От него много сил.

Тётя заказала маленькую пиццу с двойной порцией пеперони. Они сели на диван и молча съели свои яблоки в ожидании доставки. Нори делала домашнее задание по математике и английскому. Марго изучала на компьютере рабочее расписание на следующую неделю.

Нори хотелось поговорить с кем-нибудь о Пепер и бобротёнке, о слоноскунсе и Искорках, о том, как все ненавидели её в классе перевёрнутой магии, но она уже давно усвоила, что нельзя говорить дома о своих ненормальных способностях. К тому же она плохо знала тётю Марго, и та казалась увлечённой своим расписанием, поэтому Нори промолчала.

На первом этаже располагались только гостиная и кухня без столовой. Дом казался не очень опрятным, но и беспорядка тоже не наблюдалось. У Марго было немного вещей, и, очевидно, она не особенно увлекалась дизайном. В гостиной стояли потрёпанные книги, стол, заваленный бумажками с расписанием такси Марго, несколько удобных стульев и диван, но не было ни настольных игр, ни домашних питомцев, ни кистей с красками и никаких семейных фотографий. Не хватало той весёлой суматохи, которую устраивали Хотон и Далия в доме отца, и подобающе убранных, официальных комнат, где принимали гостей.

«Тётя Марго жила одна, пока я не переехала сюда», – поняла Нори. Конечно, она знала об этом и раньше, но теперь она неожиданно это почувствовала.

В дверь постучали, и тётя пошла расплачиваться за пиццу. Когда она вернулась с коробкой, они включили телевизор.

Ели без тарелок – у них был только рулон бумажных полотенец – и смотрели новости. Скука невероятная. Хотя тётя Марго, похоже, не скучала. Она наклонилась вперёд и почти без остановки отправляла в рот куски пиццы.

– Полёты с пассажирами очень выматывают, – сказала она, когда началась реклама. – В конце рабочего дня мне нужно много есть.

– О.

Они ещё немного посмотрели новости и доели пиццу. Потом тётя внимательно взглянула на Нори – впервые с тех пор, как девочка переехала к ней. Она выключила телевизор.

– Первый день выдался не очень приятным, да?

У Нори вдруг комок застрял в горле. Она кивнула.

– Суперотвратный или обычный неприятный первый день в новой школе?

Нори не хотела плакать. Она не могла заплакать перед почти незнакомой тётей, тётей, которая ещё и не подозревала, насколько Нори отсталая, тётей, которая была так добра, что забрала Нори к себе, когда её собственный отец от неё отказался. Она поджала губы, чтобы не зареветь.

– Тебя сейчас стошнит? – неожиданно забеспокоилась тётя Марго. – Ой, милая, только не на ковёр. Давай пересядем туда, где голый пол, – она нежно взяла Нори за локоть и отвела на островок, который не был покрыт ковром. – Ну вот, давай здесь. Не стесняйся, это зона свободной рвоты. Осторожней с обувью.

Нори расхохоталась.

– Меня не тошнит, – пояснила она.

– Нет?

– Нет.

– Правда?

– Правда.

Тётя Марго улыбнулась.

– Фух. Мне показалось, это выражение лица означает «меня сейчас стошнит».

– Нет.

– Я подумала, что двойная порция пеперони плохо на тебе сказалась.

– Нет, пеперони – это хорошо.

– Ты меня немного напугала, – сказала тётя. – Этим выражением.

– Нет, нет. Моё лицо означало «у меня был суперотвратный первый день», – призналась Нори.

– А. – Марго выжидающе посмотрела на неё.

Повисла тишина. Вдруг Нори выпалила:

– Я обидела девочку – ненарочно – и теперь не знаю, как извиниться. А потом я превратилась в бобротёнка и погрызла несколько книг, и все подумали, что я странная. Потом за обедом я превратилась в слоноскунса, и столовую даже пришлось закрыть – запах стоял такой, что ты и представить не можешь. И ещё на меня злится Элиот, и Искорки тоже, и весь мой класс на меня злится, и они считают, что я самая отсталая в классе для отсталых.

Тётя Марго присела на краешек дивана.

– С ума сойти, – наконец сказала она. – Думаю, это самый отвратный день из всех самых отвратных.

– Да уж.

– Ладно. Чем я могу помочь?

Отец всегда говорил детям, что они сами должны решать свои проблемы. Он ничего не мог сделать для них, как-то облегчить им жизнь. Они должны справляться в одиночку – так они научатся самостоятельно преодолевать трудности. Нори думала, что он, наверное, прав, но было приятно услышать сейчас от тёти эти слова.

– Я не знаю, – сказала Нори.

– Тогда давай полетаем, – предложила Марго, доставая из кладовки пальто. – Ну же. Одевайся.

– Разве ты не устала?

– Больше нет. Я отдохнула. Поела. Вот, надень перчатки.

Они оделись и вышли на задний двор. Потом вместе взлетели вверх, не очень высоко, и стали медленно парить над Данвидделом. Марго показала Нори аптеку, улицу с ресторанчиками и магазинами, парк и пруд, где плавали утки. Мимо пролетело несколько других Летунов, наслаждавшихся вечерним ветерком. Один из них выгуливал канарейку на длинном поводке. Остальные летали в одиночестве, поскольку мало кто мог возить с собой пассажиров. Марго помахала им и крикнула:

– Это моя племянница, Нори! Я вам о ней рассказывала! – Нори тоже помахала, а Летуны помахали в ответ. Казалось, Марго гордится своей племянницей. Или, по крайней мере, рада, что она у неё есть.

Они полетали вдоль извилистой речушки, которая протекала через город. Потом пронеслись над бассейном и площадкой для флайбола возле школы для старшеклассников.

Позже они вернулись в дом тёти Марго. Приняли горячий душ и надели пижамы, а потом Нори пошла спать, на своей маленькой железной кровати, в комнате со светло-зелёными стенами.

К своему удивлению, она чувствовала себя хорошо.