что вы никогда не сможете перестать презирать и винить себя за какие-то вещи, я надеюсь, эта книга даст вам возможность взглянуть на свою историю, даже на самые мрачные ее части, иначе.

«Я тебе верю».

Какие сложные, какие драгоценные, какие преобразующие слова. Я возьму на себя смелость сказать, что каждый из тех, кто столкнулся с травмой, хотел бы услышать их.

Но для того, чтобы это произошло, необходимо признать то, что причиняет вам боль. Мы с моей сестрой, будучи детьми, даже не пытались этого сделать.

Травма не терпит слов. Она предпочитает молчание.

И мы молчали. Молчали, даже когда попадали в относительно безопасную обстановку. Молчали, потому что нас никто не спрашивал. Молчали, потому что молчание было нормализовано. Молчали, потому что боялись – или же потому, что считали: мы заслужили все то, что происходило с нами.

Любая травма лишает нас дара речи (2, 54). Это утверждение нейрофизиологично – исследования показывают, что при активации болезненных воспоминаний зона Брока (речевой центр мозга, связанный с нашей способностью вербально выражать мысли и чувства), по сути, «отключается».

Но я больше не хочу молчать.

Нам всем хочется жить в безопасном, контролируемом и предсказуемом мире, а жертвы ужасных событий напоминают нам о том, что это не всегда так. Чтобы понять психологическую травму, нам необходимо переступить через наше естественное нежелание сталкиваться с этой правдой и вырабатывать в себе смелость выслушивать слова жертв (2, 219).

Как психотерапевт, я слышу множество историй. Я слышу хор голосов храбрых людей, которые решаются говорить и спустя время начинают называть вещи своими именами и признавать свои чувства.

«Меня истязали в детстве».

«Изнасилование – это мой первый сексуальный опыт».

«Я никогда не слышал слов любви от своей родни».

«Мой отец ненавидел меня и прямо об этом говорил».

«Я лежала в детстве в больнице без родителей, и мне было очень страшно».

«Моя мама хотела сделать аборт и часто жалела вслух, что все-таки его не сделала».

«Меня били ремнем за каждую четверку».

«Мать наказывала меня тем, что тушила об меня сигареты».

«Мой дед насиловал меня».

«Меня очень рано отдали в детский сад, и я осознаю, что это было неподъемно для меня как для ребенка, – я так скучал по маме».

«Я регулярно слышал о том, что мое появление на свет – это ошибка».

«Мои родители наказывали меня молчанием».

«Меня сравнивали с каждым ребенком рядом со мной и говорили, что я хуже всех».

«Меня таскали за волосы и били головой о раковину за непослушание».

«Мать проявляла большую фантазию в наказаниях».

«Мой отчим меня домогался, а мать обвинила в этом меня и выгнала из дома».

«Мой папа употреблял наркотики, а мне нужно было прислуживать ему и его компании».

«Моим родителям не нравилось то, какая я, как я чувствую, чего я хочу, и я стала притворяться кем-то другим; теперь я чувствую, будто все время жила не своей жизнью».

«Дома было настолько невыносимо, что я сбежала и стала частью КСЭД[11] – и мне это даже нравилось, потому что меня впервые замечали. Я до сих пор думаю, что это было лучше, чем моя жизнь дома».

«Чтобы выжить, мне нужно было угождать».

«Мои одноклассники издевались надо мной после школы, и мне казалось, что это было заслужено. Я привык считать себя “чмом”».

«Мне нельзя было злиться, мне нельзя было плакать, мне нельзя было смеяться – мне можно было быть только удобным ребенком, который не отсвечивает».

«Мой старший брат называл меня “маленькая бл*дь” и распускал руки, а родители считали, что мы сами должны решать свои конфликты; он весил на 20 килограммов больше меня и всегда выходил победителем».

«Меня замечали только тогда, когда я побеждала на соревнованиях».

«Меня не пускали домой, если я делал что-то, на их взгляд, “неправильно”, просто не открывали мне дверь».

«Мои предки бухали, а я ухаживала за ними все свое детство».

«В течение нескольких лет я подвергался сексуальному и сексуализированному насилию, и никто об этом не знал».

«Я с самого детства знал, что я нежеланный ребенок».

«В школе меня гнобили за то, что я хожу в обносках».

«Моя мама была в депрессии и не обращала на меня внимания, я росла сама по себе».

«На меня орали каждый раз, когда я плакала».

«Я чувствовал себя самым одиноким ребенком в мире».

«Я был безразличен своим родителям».

«Мой отец бил и мою мать, и меня, и моего младшего брата, но мать так и не смогла от него уйти».

«Мой отец оставил меня с психоэмоционально нестабильной матерью и покончил с собой, когда я была маленькая».

И это малая часть разбивающих сердце историй, которых я касалась. Мне жаль, что вам есть что добавить в этот список. Я знаю, что это так, – и даже если ваша история кажется вам «незначимой» по сравнению с тем, что вы прочитали выше, каждый из нас в своей жизни сталкивался с травмирующими событиями. Мы рождаемся на свет в равнодушной Вселенной, где вероятность возникновения условий, благоприятных для нашего существования, минимальна, как верно замечает С. Пинкер в книге «Просвещение продолжается» (19, 525).

Но также я знаю, что некоторые из вас просто не помнят того, что с ними случилось, и это закономерно. У некоторых из вас, казалось бы, нет того, кто мог бы подтвердить всю тяжесть пережитого в прошлом.

Травмированные люди помнят одновременно и слишком мало, и слишком много (2, 203). Да, вы можете не помнить того, что происходило с вами, – но за вас говорит ваше тело. Ваши реакции. Ваше поведение. Ваши мысли о себе.

И каждому, каждому из вас я хочу сказать эти слова – но больше всего я хочу, чтобы вы научились говорить эти слова самим себе.

Я тебе верю. То, что произошло, было несправедливо. Никто не заслуживает такого. Ты не заслуживал такого. Ты имел право на счастливое детство. Истории других людей могут быть тяжелее твоей истории, но это не значит, что ты не имеешь права горевать о той жизни, которая у тебя была – и которой у тебя не было. Тебе нечего стыдиться. Это было болезненно и разрушительно.

Я тебе верю.

Я тебе верю.

Я тебе верю.

Стыд – это лед, который замораживает любую нашу тягу к жизни.

Уязвимость – это то, что способно растворить этот айсберг стыда.

Принятие – это то, что позволяет ему исчезнуть в океане близости и связи