— Неужели у вас нет никого помоложе?

— Ну почему же, конечно есть. У нас полно девочек-студенток, желающих подрабатывать бебиситтерами. Но обычно мы не предлагаем их солидным клиентам.

— Почему?

Снисходительно улыбнувшись ее наивности, представитель агентства объяснил, что студентки, как правило, не знают иностранных языков, да и какой прок от девчонки семнадцати-восемнадцати лет в воспитании ребенка? Солидности никакой, в детях ничего не понимают...

Но Катерина была уверена, что девчонки бывают разные. Она долго объясняла, что ей нужно, и в конце концов ей принесли несколько папок, отобранных по трем критериям — девушка должна быть из семьи служащих, она должна жить в том же районе, что и Катерина, и у нее должен быть младший брат или сестра. Так она и нашла Татьяну. Они встретились, поговорили, а потом Катерина беззастенчиво напросилась к ней в гости. Отец девушки был военный, мама — врач. А еще у нее имелись два младших брата, которыми она занималась, пока не поступила в институт. Здоровье мамы ухудшилось, и она ушла с работы, денег не хватало. Тогда дочка перевелась на вечернее и стала искать работу.

Нина Станиславовна была озадачена и недовольна выбором невестки. Она устроила сцену Александру. Вечером, сидя в кухне и наблюдая, как жена моет посуду, Александр осторожно спросил, почему Катерине не понравились кандидатуры, предложенные агентством.

— Ну почему же, я нашла вполне подходящую няню.

— Но она же совсем еще девочка!

— Девочки бывают разные. Не важно, что она плохо знает английский и никак — французский. Зато она порядочная девушка из хорошей семьи, добрая и ответственная. У нее два брата-близнеца — фактически она их вырастила. Я думаю, это достаточный опыт, чтобы справиться с одной, даже очень шустрой девочкой. Мне совершенно не нужна здесь чужая тетя со сложившимся образом мыслей, привычками и массой неизбежных в ее возрасте предрассудков. Девочкой я буду руководить и командовать, а бороться здесь с авторитетной матроной, которая все знает лучше, не собираюсь. Давай дадим ей испытательный срок — три месяца. Если она не справится с Настей или не понравится нам, обещаю — я соглашусь на любую Фрекен Бок, которую нам подберет твоя мама.

Татьяна и Настенька чудесно поладили и очень привязались друг к другу. С хозяйкой девушка поначалу держалась несколько официально, но потом привыкла и теперь относилась к ней скорее как к подруге, чем как к работодателю.

Катерина вернулась домой, когда Настенька спала после обеда. Молодая женщина прошла в спальню. На бюро стоял огромный разлапистый букет осенних листьев. Осень в этом году выдалась теплая и золотая. Завороженная шуршанием и разноцветьем, Настенька собирала листья в букеты и букетики. Они стояли по всей квартире, источая тонкий горьковатый аромат. Этот запах пьянил Катерину, почему-то он воспринимался как запах идущего времени и как запах счастья.

— Катерина Сергеевна! — На пороге стояла Татьяна. Светлые волосы заплетены в две недлинных, но толстых косы. Золотистая челка до самых глаз — больших, серых и совершенно детских. Губы поджаты жалобно. — Катерина Сергеевна, он вчера был такой мрачный...

— Подожди минуточку, присядь.

Татьяна опустилась на стул у бюро. Катерина лихорадочно думала, как бы избежать очередного экскурса в Танины душевные переживания — рассказывая о них, девушка начинала и впрямь расстраиваться. Катерина представила себе семинар — небольшая университетская аудитория с вечно обшарпанными столами и доской в меловых разводах, и как преподаватель, пытаясь что-то рассказать, все время чувствует на себе обожающий взгляд этих больших серых глаз, и там, в этих глазах, мысли вовсе не об истории правовых учений. А если там не одна такая глупышка? Бедный Вячеслав Алексеевич!

— Танечка, я тут подумала, мы с вами совсем забросили наши занятия. Давайте вы мне все это расскажете на английском языке.

В целях совершенствования Таниного английского няня и хозяйка разговаривали часть дня исключительно на этом языке — по крайней мере, старались.

Девушка послушно перешла на английский и некоторое время честно сражалась с лексикой и грамматикой, пытаясь передать свои душевные муки. Через несколько минут она сказала, удивленно округлив глаза:

— Знаете, по-английски это все как-то... не страшно...

— Ну и слава богу, — рассудительно сказала Катерина.

— Нет, правда. Как будто я рассказываю не про себя, а пересказываю вам отрывок из какого-нибудь романа. И получается какая-то чепуха.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Ну и ладно, — махнула рукой Таня. — Раз страдания не получились, придется заняться делами.

Она принесла Настенькины вещи — ворох разноцветных, словно кукольных одежек. Хозяйка и няня раскладывали вещи на кучки: это пойдет на следующий год на лето, это на зиму, а из того девочка выросла окончательно... В четыре руки дело шло быстро, и вскоре Таня удовлетворенно оглядела аккуратные стопочки и сказала:

— Нужны новые колготки, и рубашки с длинными рукавами, и еще одни рейтузы — на смену.

— И зимние сапоги, — добавила Катерина.

Но Таня замахала на нее руками:

— И не думайте. Только ножки портить этой импортной обувью. Что они понимают в нашем климате? Я принесу вам валеночки — нам из деревни привезли, когда мальчишки были маленькие. Они с калошками — мягкие, легкие и не промокнут. — И, отмахнувшись от благодарностей хозяйки, указала на стопку вещей, которые были признаны маленькими. — Убрать на будущее или отдать кому-нибудь?

— Лучше отдать, — торопливо сказала Катерина. В душе, как и многие женщины, она была суеверна относительно будущих детей — нельзя загадывать.

Татьяна понимающе кивнула:

— Я отдам Анне Петровне. У нее, правда, мальчик, но тут в основном штанишки, колготы да рубашки, так что это не важно.

— Они бедно живут? — спросила Катерина, вспомнив темноволосого улыбчивого мальчика с ямочками на щеках.

— Да уж. — Таня собирала вещи в пластиковую сумку и рассказывала вполне обыденным тоном страшную в общем-то историю: — Мать у него умерла полгода назад, а отца и не было. Бабушка — Анна Петровна — растит его одна. У нее никого нет. То есть где-то существуют какие-то дальние родственники, но это, похоже, дела не меняет. Они живут на ее пенсию, пособие, да еще она подрабатывает секретарем на домашнем телефоне, но это очень небольшие деньги. Бабулька молодец — хваткая.

— А что же случилось с его матерью?

— Не знаю. Кажется, она болела... Я особо не расспрашивала. Правда, Анна Петровна сама любит поговорить, но как-то ничего конкретного она не рассказывала.

— А как мы отдадим вещи? Вы знаете, где они живут?

— Дом знаю, а квартиру нет. Да я просто возьму завтра сумку с собой, когда пойду гулять, — они каждый день приходят к пруду.

Катерина немного помолчала, а потом спросила: