– Ну и дура ты, Серова, – как предсказывала, выдал он первым делом. – О чем ты только думала? Кому нужно твое благородство? Орлов не заслуживает твоей доброты.

– Да знаю я, – глотала слезы, – но дело уже сделано. Как теперь быть? Не хочу с ним никуда ехать.

– Утешает, что вы будете не одни, а с его родней, – размышлял вслух. – Если он, конечно, не обманул, – заставил меня застыть в ужасе. – Или его семейка не такая же двинутая, как и он. Яблоко от яблони, знаешь ли.

А если Орлов какой-нибудь маньяк? Не спроста же он так правдоподобно рассказывал о тех зверствах, что проделает со мной в случае отказа.

– Я не хочу никуда ехать, – завыла, представая перед другом заплаканным сопливым монстром. Ему не привыкать, он видел меня любой.

– Не переживай, Мышка, – уверенно настраивал меня на лучшее, – сейчас закажу билет и прилечу к тебе, – он будто действительно прошелся по комнате и сел перед ноутбуком.

– Ты с ума сошел?! – не могла позволить совершить такой сумасбродный поступок. – Это деньги, время. У тебя же своя жизнь.

– В Нью-Йорке рождественская неделя – никто толком не работает, – слышала как пальцы забегали по клавиатуре. – Мне тут делать все равно нечего, а тебе нужна моя помощь.

Не могла поверить…

Нет, еще как могла, это в его стиле: бросить всё и примчаться с другого конца света.

– Саш? – растрогалась, готовая снова заливать все вокруг слезами.

– Что, горе мое луковое? – вздохнул, осуждающе глядя на меня с экрана телефона. Уверена, он намеренно, воспользовался бабушкиными словами.

– Спасибо, – это все, что позволял мне интернет. Будь Сашка рядом, обняла бы его.

– Пока не за что, – как всегда преуменьшал свои заслуги.

Было за что. Он всегда готов подставить плечо. А после смерти бабушки остался моим единственным близким человеком.

– Я так люблю тебя, – окончательно превратилась в хлюпающего монстра, речь которого за воем и стенаниями невозможно разобрать.

– Ну началось, – уныло подперев подбородок, облокотился на стол. Ему предстояло долгое и нудное выслушивание моих всхлипов.

С самого утра я сидела на чемоданах. Представления не имела, куда мы едем, но раз Орлов приказал паковать чемодан, я это и сделала, уложив всё необходимое для недельного пребывания вне дома.

Подумать только, целую неделю с Орловым. И это не рядовая командировка, где я должна выполнять исключительно деловые поручения, а визит к его семье с целью правдоподобно отыгрывать роль влюбленной пары. После этой мысли отыскала в одном из ящиков комода давным-давно врученный Сашкой газовый баллончик. Не знала, рабочий ли еще, но на всякий случай спрятала в чемодан между одеждой. Надеюсь, никто не вынудит меня воспользоваться им.

Поудобней устраивала Морковку в переноске, готовя его к путешествию, когда в дверь позвонили. Как бы я не хотела увидеть кого-нибудь другого, но вопреки моим мечтаниям на пороге стоял Орлов.

За три месяца совместной работы я видела его исключительно в строгих безупречно сидящих костюмах, поэтому новый образ казался непривычным: соседского парня в обычных джинсах и свитере, что небрежно накинул объемный пуховик, даже не потрудившись застегнуть его, чтобы забежать в гости из соседнего подъезда. Никогда не думала, что но может быть таким… Простым.

– Вы готовы? – уже знакомым сердитым тоном осведомился, даже не удосужившись поздороваться. Оценивающим взглядом прошелся по мне, изучая словно манекен в витрине магазина.

Я выглядела под стать Орлову: тоже натянула любимые джинсы и точно такой же свободный свитер. Мы с ним точно близнецы. Или того хуже – влюбленная парочка с затуманенным от чувств рассудком, решившие что носить одинаковую одежду это очень мило и романтично.

Видимо, он также отметил это совпадение, иронично сделав комплимент:

– Хорошо выглядите, Лилиана.

Я расценила этот выпад как намек переодеться.

– Сейчас подберу что-нибудь другое, – хотела уйти, но он остановил, ведомый коварными мотивами:

– Не надо, так даже лучше.

– Все решат, что мы слишком стараемся, – предположила обратную сторону такой откровенной демонстрации отношений.

– Нет, – настаивал, – они любят такую слащавую романтику. Точно клюнут.

Настораживала с каким хладнокровием он рассуждал о том, как получше обмануть свою семью.

– Тогда я готова, – если его не смущал мой вид, то меня и подавно.

Орлов покорно исполнял роль носильщика, укладывая мои вещи в багажник, в который ранее грозился загрузить меня саму. Заглядывая в него, словно в разинутую пасть монстра, вновь становилось не по себе, как тогда в офисе. Теперь у меня, наверное, всегда будут возникать неприятные ассоциации при виде багажников.

Закончив с моим чемоданом, Орлов потянулся к переноске в моих руках, намереваясь отправить Морковку следом, словно тот еще одна поклажа.

– Он поедет в салоне, – возразила, бережно защищая питомца.

– Он? – насторожился Орлов.

Из-под теплого пледа, которым я укрыла клетку, нельзя было разглядеть кто именно в ней находится, поэтому чуть откинула ткань, демонстрируя своего друга.

– Зачем вы тащите с собой эту крысу? – скривился от вида Морковки.

Как можно спутать такого милого пушистика с длиннохвостой крысой с глазами-бусинками?

– Это не крыса, а Морковка! – возмущенно объявила, обвиняя Орлова в невежестве. Или он в принципе ненавистник всех животных? – За ним некому присмотреть, не могу же я оставить его умирать голодной смертью? Это бесчеловечно.

– Хорошо, – согласился, будто перебарывая себя, – берите свою крысу. Только, прошу, держите ее подальше от меня, – предупредил, строго грозя пальцем.

– У вас аллергия на шерсть? – наивно предположила.

– Нет, – громко захлопнул багажник, заставив меня вздрогнуть от неожиданности, – на морковь.

Шутка? Я бы оценила ее, если бы она не источала столько сарказма. Оказывается, Орлову не чуждо чувство юмора.

***

Мы миновали центр, пересекли условную границу, разделяющую столицу и пригород, и всё дальше удалялись от цивилизации. В неизвестном направлении. Это тревожило.

– Вы так и не объяснили, где находится дом ваших родителей, – ненавязчиво начала расспрашивать. Следовало раньше этим поинтересоваться. Тогда бы Сашка хотя бы знал, где искать мой хладный труп в случае чего.

– В глухомань, которую они никак не могут оставить как пережиток прошлого и периодически сгоняют туда всю семью.

Столь странный ответ меня совсем не удовлетворил, а только больше сгустил краски, которые широкими мазками в моем воображении рисовали еще более мрачную и пугающую картину.