Проведя в покоях Витаро достаточно продолжительное время, служитель Зетро покинул их. Его напарник в это время бродил по замку и общался с теми, кто не смог попасть на проповедь в силу выполнения ими своих обязанностей. Гости отказались от предложенной трапезы, со всеми попрощались и, оседлав кайсанов, отправились в обратный путь.

И лишь по прошествии довольно продолжительного времени слуга, зашедший в покои Витаро, обнаружил того истекающим кровью. Лекарь, вызванный безотлагательно, обнаружил на груди владельца поместья колото-резаную рану — по всей видимости, кинжал, направленный в сердце, чиркнул по медальону, висевшему на груди Отра, и рана оказалась не смертельной. Видимо, убийца посчитал Витаро мертвым, так как повторного удара не нанес.

«Дилетант» — мелькнуло в голове Решетова.

За алкадами была немедленно снаряжена погоня. Еще через какое-то время повариха, направившаяся в кладовую, обнаружила тело Наташи Петраковой без признаков жизни. Несколько ранений, нанесенных кинжалом или большим ножом. Лекарь констатировал смерть — спасти девочку уже не представлялось возможным.

И лишь после этого Осану пришла в голову мысль, что и на самого Сергея и его семью могут совершить покушение — все произошедшее очень походило на месть. Немедленно был снаряжен отряд, направившийся к месту отдыха Решетовых. Первым убийц заметил Осан. В тени развесистого дерева притаился стрелок, в очередной раз натягивающий тетиву своего лука. Непревзойденный в стрельбе Керт немедленно ликвидировал его. В ту же минуту еще двое убийц в золотистых плащах оседлали спрятанных в кустах кайсанов и пустились наутек. Погоня за ними не принесла результата, как, впрочем, и та, что была снаряжена за убийцами Наташи. То ли алкады свернули с дороги, ведущей в сторону Тирана, то ли их кайсаны были не в пример быстрее скакунов преследователей…

— Опять золотистые плащи?! — зловеще произнес Сергей. — Сдается мне, что каждый второй приспешник веры в Зетро — убийца!

— Тут есть одна странность, — нахмурив брови, молвил Керт.

Он запустил руку в свою дорожную сумку и вытащил из нее одежду цвета золота.

— На, смотри! — он бросил плащ на постель Сергея. — Снят с того самого стрелка, что метился в вас с Ваней. Сбежавшие были в таких же. У тех, что посетили замок, поверх плащей были дорожные тоги, поэтому неизвестно — было ли у них что-либо подобное.

С каким-то непередаваемым омерзением, Седой развернул скомканное одеяние алкада — помимо кровавого пятна, на спине плаща красовался иссиня-черный круг, вышитый тонкой шелковой нитью.

— Что это? — Решетов изумленно ткнул пальцем в черный круг.

В ответ стрелок покачал головой.

— Мы не знаем. И никто в замке не слышал о подобных отметинах на плащах алкад …

Сергей скрипнул зубами и тихо произнес:

— Вот сейчас и я пожалел о том, что в замке нет проживающих служителей Зетро. Уж я бы допросил их с пристрастием …

Внезапно в его сознании мелькнуло воспоминание о древних земных воинах-крестоносцах.

— Скажи, — обратился он к Осану, — есть ли среди алкад воины? Я имею ввиду тех служителей, что несут веру в массы с помощью меча, огня или веревки?

Воин изумленно поднял брови, словно для него это было небывалым святотатством, и пожал плечами.

— Никогда о подобном не слышал! — уверенно ответил он. — Да и вообще, если не считать тот случай с Витаро, я никогда не слышал об агрессии, проявленной служителями Зетро. Те ренегаты были явно куплены Сетусом с потрохами! Обычно алкады миролюбивы и приветливы. Да и проповедуют они терпимость и смирение …

— Вот тут позволь с тобой не согласиться, — с тихой яростью в голосе промолвил Седой. — Я не приверженец вашей веры, и не имел чести плотно общаться с алкадами, но каждый раз, когда я с ними сталкиваюсь, я вижу смерть, которую они сеют вокруг себя!

— Прости меня, легата, но ты неправ …, — тихо ответил Осан.

— Это — лишь твое мнение! — недобро взглянув на него, бросил Седой.

В комнате повисло молчание — каждый тяготился своими невеселыми мыслями.

Наконец, тяжело вздохнув, Решетов поднял взор и спросил у Осана:

— Я тут вспомнил ваши обычаи … Тела Миланы и Наташи уже преданы огню погребального костра?

Воин покачал головой.

— Костер уже сооружен и по традиции их должны были предать огню еще с утра. Но мы ждали когда ты очнешься … Я понимаю, что из-за ран ты не сможешь присутствовать, но все же … Сейчас они в подвале … Уже полностью подготовлены, — Осан взглянул в окно. — До заката время еще есть, поэтому их танты успеют до закрытия врат чертогов Зетро. Нам нужно лишь твое благословение на церемонию …

Сергей тяжело вздохнул и медленно подвинулся к краю постели.

— Готовьте все. Я пойду …

— Постой! — воскликнул Керт. — Тебе нельзя! Ты еще …

— Я все сказал! — проворчал Сергей и, пошатываясь, поднялся на ноги. — Клюку мне какую-нибудь найди для опоры …

Опираясь на изогнутую рукоять трости, тяжело дыша и с трудом переставляя ноги, Решетов в сопровождении верных соратников вышел во двор замка. Глаза застилал пот, обильно льющийся со лба. Все тело неимоверно болело. Но, несмотря на это, он все же отдавал должное своим новообретенным возможностям — раны от стрел уже практически затянулись, о чем ему с безмерным удивлением поведал Мэтис, когда он одевался.

Эта мысль короткой вспышкой лишь на миг промелькнула в сознании, тонущем в океане скорби и душевной боли. Так плохо Сергею, пожалуй, не было еще никогда!

Он со страхом взглянул на жителей поместья, окруживших широкий погребальный костер. Там, на аккуратно уложенных и политых маслом дровах возлежали тела дорогих ему людей … Которых, после церемонии, он уже никогда больше не увидит. Сердце вновь сжалось от непереносимых страданий. Словно почувствовав его состояние, Осан положил ему на здоровое плечо свою крепкую ладонь.

— Легата, держись. Все мы разделяем твою скорбь …

Седой угрюмо кивнул и опустил взгляд, пытаясь скрыть слезу, сбегающую по щеке.

Присутствующие расступились, пропуская молодого легату к костру. Трагичные перешептывания и тихий плач стихли. Воцарилась мертвая тишина. Скрипнув зубами, Решетов направился к лестнице, ведущей на помост. Керт попытался взять его под руку, чтобы помочь взобраться наверх. Сергей повернул голову и безжизненно взглянул на него.

— Сам …, — едва шевельнулись его губы.

Заливаясь потом, он кое-как все же поднялся по лестнице и вновь едва сдержался, чтобы не зарыдать в голос. Он всю свою жизнь ходил бок о бок со Смертью. Но сегодня … Такие родные, но до ужаса бледные и безжизненные лица … Синие губы. Оба тела облачены в белоснежные саваны, что лишь подчеркивало неестественную бледность их кожи. На короткий миг все происходящее показалось ему нереальным — вот сейчас они встанут и улыбнутся ему: Милана — открыто и жизнерадостно, а Наташка — с робким смущением девушки-подростка …