– Ладно, Ася, все уже позади! Между прочим, у нас от твоихвоплей тоже чуть инфаркт не случился! – сообщила Вирве. – Все тихо,темно, спокойно, и вдруг душераздирающие крики – вполне можно окочуриться!

– Представляете, приходят утром продавцы, а тут три хладныхтрупа! И без признаков насильственной смерти. Что бы они подумали? –веселилась Матильда.

– Это у тебя без признаков, а у меня небось все плечоизодрано! – засмеялась я.

– Все, хватит веселья, надо хорошенько обдумать, где намспрятаться, когда откроют магазин! – привела нас в чувство Вирве. –Это не так-то просто.

– Что ты предлагаешь? – спросила я.

– Надо найти служебный вход. Наверняка сначала придутуборщицы, – сказала она.

– Ты права. Пошли, поищем!

И мы отправились на поиски служебной лестницы.

– А по-моему, лучше спрятаться в торговом зале, – посленекоторого размышления заявила Матильда. – Причем в посудном отделе.

– Это почему? – заинтересовалась я.

– Туда много народу ходит, тут же хозяйственный отдел, такмы сразу затеряемся среди покупателей.

– Но где мы спрячемся? – спросила Вирве.

– А там, по-моему, есть такой стенд с ковриками иклеенками. Вот между ними и спрячемся. Пошли, попробуем.

Мы спустились на первый этаж. Там было светлее, чем навтором. Сквозь стеклянные двери падал свет с улицы. Мы осторожно прошмыгнулимимо дверей, чтобы нас никто не заметил, и нашли отдел с клеенкой и ковриками.

– Но здесь могут спрятаться максимум двое, – определилая.

– Тогда прячьтесь вы с Вирве, вы покрупнее меня, а я ужнайду себе местечко! – проговорила Матильда.

– Где? – спросили мы с Вирве.

– Вон в том углу, за посудным стендом.

– Смотри, сгоряча посуду не перебей! – предостерегла яподружку.

– Ох, чует мое сердце, добром эта история некончится, – вздохнула Вирве.

– А моя печенка утверждает, что все будет о'кей!

В самом деле, Мотькина печенка оказалась права –мы благополучно выбрались из плена.

Выскочив наконец из опостылевшей Каубамайи, мы кинулись кларьку и купили по пол-литровой бутылке кока-колы.

– Уф! – Мотька залпом выдула всю бутылку. –Хорошо! Теперь еще поесть бы!

– До дома дотерпишь! – сказала Вирве, отрываясь отгорлышка бутылки. – Нам там кучу всякой еды оставили!

Мы бегом бросились домой. Едва мы вошли в квартиру, раздалсятелефонный звонок. Звонила Клара.

Она долго что-то говорила Вирве, а та пыталась оправдываться,потом это ей надоело.

– Мама, я не виновата, если телефон плохо работает. Мывернулись вчера в десять часов, смотрели телевизор, а сейчас собираемся напляж. Конечно, у нас все нормально.

– Спроси про Макса, – шепнула ей Матильда, но Вирветолько рукой махнула.

Наконец она повесила трубку.

– Почему ты про Макса не спросила?

– Да они там в истерике. Оказывается, они всю ночь звонили,и никто, естественно, не отвечал. Они уже черт-те что навоображали! Ладно,пошли на кухню, а то я сейчас умру с голоду.

Наевшись, мы, конечно же, захотели спать.

– Нет, жалко спать в такую погоду! – решилаМотька. – На том свете отоспимся! Поехали в Пирита, купаться!

– Без меня! – сказала Вирве, укладываясь на диван.

Мы с Мотькой переглянулись.

– Ладно, оставайся! А мы пойдем! Действительно, жалковремя на сон терять! – поддержала я подружку.

– Идите, идите, – сонным голосом проговорила Вирве.

На пляже я сразу стала озираться, нет ли Тамары. Но ее небыло.

– Оставь, Аська, зачем она тебе нужна? Все же ясно. Отвезешьдокументы в Москву и будешь ждать звонка.

– Но все-таки эти типы вчера о ней говорили, надо бы ее навсякий случай предупредить, пусть будет с ними поосторожней.

– Но ее же нет! Давай лучше про меня поговорим!

– Матильда, что нам про тебя говорить? – засмеяласья. – С тобой и так все ясно.

– Как ты думаешь, мама позволит мне одной жить?

– Не знаю! Раньше бы точно не позволила, а теперь… вполневозможно. У полковника квартира большая?

– Двухкомнатная.

– Плохо!

– Почему?

– Потому что, будь у него однокомнатная, тебя бы точнооставили, а в двухкомнатную могут и перевезти.

– Но я не хочу!

– Если до переезда на чем-нибудь не проколешься, тетя Сашаможет и согласиться… Уж больно у нас школа хорошая, это теперь редкость.

– Вот-вот! На это я и буду жать!

– А тебе не тоскливо одной будет? – спросилая. – Не страшно?

– Не-а! Я ведь и так целыми днями одна была, с маминойработой, сама знаешь, она только по воскресеньям меня воспитывала! Я итеперь буду к ней по воскресеньям ездить, пусть воспитывает с удвоенной силой,я согласна! И с полковником под разными крышами у нас отношения лучшебудут, как ты считаешь?

– Конечно! Моть, а вдруг они решат обменять две квартиры наодну, трехкомнатную?

– Нет, мама сказала, что наша квартира останется мне, когдая замуж выйду!

– Тогда здорово! Будем у тебя собираться, не надо на улицемерзнуть! Мотька, а ты сама умеешь черные сухарики сушить? Они очень думатьпомогают!

– А чего там уметь! Нарезать черный хлеб, посолить и вдуховку сунуть. Все дела! Аська, ты что, спишь? Не вздумай! Нельзя на солнцеспать! Вставай, искупнемся!

Мы опять побежали в воду, а потом сразу же переоделись иушли с пляжа, чтобы и в самом деле не заснуть на солнце.

Автобуса долго не было, и я предложила одну остановку пройтипешком. Автобус перегнал нас где-то на середине пути.

– Вот черт! Теперь опять его долго ждать придется! –сетовала Матильда.

Дойдя до следующей остановки, мы решили посидеть на лавочке.Бессонная ночь, долгое купание, жаркое солнце – и в результате мы едваворочаем языками. И вдруг Матильду словно подбросило!

– Аська! Смотри! Крыша!

– Что? Где? Какая крыша?

– Голубая! Голубая крыша!

– Да где? Где?

– Вон там, видишь? Справа, между шиферной и черепичной!Видишь?

– Вижу. Ну и что?