Сложно сказать, когда это превратилось в ритуал, но мы с ней испытываем истинное удовольствие от каждой минуты этого, казалось бы, бытового действа. Лиза прыгает на небольшое креслице и, повторяя за мной, методично проходит каждый зуб. Затем она видит, как я сажусь на теплый пол, прижавшись спиной к ванне, и с азартом слетает со своего кресла, чтобы сесть рядом.

Она копирует все мои движения. Стоит мне согнуть одну ногу или сесть по-турецки, как она, словно в зеркале, оказывается в такой же позе. И вот мы сидим, греемся, параллельно очищая наши зубы от накопившегося за день налета и кусочков пищи, после чего она идет к биде, выполняющему роль ее личной детской раковины, и проделывает все то, что и взрослые люди.

Открывает кран, настраивает теплую воду, регулирует напор, моет зубную щетку, потом возвращает мне, чтобы я положил ее обратно в стаканчик, расположенный на высокой полке, до которой она не может достать. Затем моет руки и тщательно полоскает рот.

Вся эта процедура начинается с деловито закатанных рукавов на ее кофточке. После проделанного она вытирается маленьким розовым полотенцем и подходит ко мне, интересуясь, сделал ли я все то же самое. Если я что-то упустил или не успел, она тут же подсказывает и ждет, пока я закончу.

Время от времени ванная комната превращается в купальню. Лиза особенно любит эти дни. Ее азарт и энергичность раскрываются в полный рост. Она смеется, плескается, брызгается, постоянно строит рожицы, вечно придумывает что-то новое. Ее фантазиям нет границ. Тот спокойный и блаженный ребенок, каким она была с рождения и до последнего времени, который покорно располагался у меня на руках во время купания (где лишь улыбка передавала его настроение), превратился в разбойника.

А еще в ванной комнате расположен унитаз со специальной детской накладкой из IKEA, которую Лиза каждый раз устанавливает «на место», пододвигает специальную платформу из той же IKEA, чтобы самостоятельно залезть туда и после «процесса», со спущенными штанами, ищет папу, произнося: «Папа, помой Лизе попу». Правда, иногда она и эту процедуру проделывает самостоятельно. Но это, как говорится, себе дороже, поэтому лучше ей помочь.

Когда я усаживаюсь на мягкий диван в гостиной, первым делом мой взгляд падает на деревянный спортивный комплекс, который мы установили слева, в самом углу. Лиза его обожает. Здесь есть и лесенки, и перекладинки, четыре кольца, на которых можно раскачиваться, веревочная лестница, качели и даже турник для папы. При желании можно залезть под самый потолок. Стоит ли говорить о том, что это главный спортивный центр в нашей квартире?

Прямо перед диваном расположен телевизор, как это обычно и бывает у большинства семей. Только вот, присмотревшись, на нем можно обнаружить слой пыли, ведь он так редко включается. Смотря в черный выключенный экран, я все больше задумываюсь над тем, а не переставить ли его в другое, менее востребованное место.

Между диваном и телевизором – ковер. На нем постоянно что-то происходит. До рождения Лизы я и представить себе не мог, как много времени можно проводить сидя на ковре. В предыдущей жизни ковер выполнял примерно ту же роль, что и в известном фильме «Большой Лебовский», где он является аж стержнем интерьера.

В моем же случае ковер перестал выполнять эту функцию, став центром притяжения и взрослых, и детей. Здесь читают, играют, ползают, хулиганят, что-то проливают или просыпают, чтобы потом вытереть, вымыть и убрать.

Если, сидя на диване, посмотреть чуть правее, замечаешь внушительных размеров двустороннюю доску для рисования. С одной стороны можно рисовать мелками, с другой – карандашами. Сразу за ней одиноко стоит уменьшенная копия лошади, именуемая «поницикл». Этот подарок бабушки пользуется популярностью как у Лизы, так и у тех деток, что бывают у нас в гостях. Легким движением «вверх-вниз» (за счет специального механизма и колес) лошадь с ребенком начинают передвигаться по квартире. А ты вместе с ними, ведь когда они упираются в стену, в конце пути их нужно развернуть. И для ребенка полезно, и для папы – фитнес.

И на кухне все напоминает о ребенке и быте. Вот обеденный стол, за которым она так любит трапезничать с родителями, сидя на своем уютном белом стульчике, орудуя своими маленькими столовыми приборами в красочной маленькой тарелочке. Все эти ее разговорчики – попытка отвлечь папу, чтобы меньше съесть или не есть вообще. Наивный взгляд и озорная улыбка, что за ним следует. Те редкие минуты, когда хочется быть обманутым.

За этим же столом она любит рисовать красками. Не очень понимаю, чем именно ей нравится это мероприятие. Честно говоря, ее «мазня» нравится мне еще меньше, чем собственная в школьные годы. Иногда она любит заставить папу понервничать, выпивая смешенную с красками воду и озорно смеясь.

За кухонным островом, что находится слева от стола, мы частенько что-то вместе готовим. Здесь она постоянно собранна и внимательна, видимо, кулинария впоследствии станет для нее одним из важных слагаемых жизни. Для меня же эти уроки являются важной составляющей бытоустройства и жизни.

Все эти бытовые эпизоды проносятся у меня в голове в те редкие моменты, когда любимые девочки ночуют отдельно, у бабушки с дедушкой, а я блуждаю по пустым комнатам в попытке сделать перезагрузку. Эта непривычная тишина давит на уши, я вслушиваюсь в нее, словно нахожусь в лесной чаще, на охоте, в поисках зверя, где каждый шелест травы заставляет озираться.

Дом – это мирная гавань, в которую так хочется возвращаться всегда, когда там есть тот, кто тебя ждет. Без этого здание – лишь пол, потолок, стены и мебель. Ну и, конечно же, все эти истории, что вы создали вместе…

Игра – простое слово из четырех букв, но актуальное для любого возраста. Сколько бы нам ни было лет, мы с азартом во что-нибудь играем. Двухлетний ребенок увлеченно собирает примитивный конструктор, состоящий из трех разновидностей деталей; четырнадцатилетний школьник не может оторваться от компьютерной «стрелялки»; большинство моих сверстников маниакально зависимы от мобильных приложений, вроде «Instagram», где суть игры, в большинстве случаев, заключается в том, чтобы стать популярным; пятидесятилетняя женщина с трепетом засаживает грядки с помидорами с огурцами, и это тоже своего рода игра, где есть увлеченность и результат; моя бабушка, женщина восьмидесяти шести лет, аккуратно переписывает наименования продуктов и их стоимость, сверяя показания переданного ей социальным работником чека из продуктового магазина с той суммой, что она выделила. Суть этой игры – поймать социального работника на нестыковке. Ведь моя бабушка точно знает, что рано или поздно это произойдет и ее «обдерут». У социального работника нет ни единого шанса.

Мы играем, чтобы получать удовольствие. И вроде бы, чем большее количество игроков участвует, тем интереснее процесс. Наверняка ты слышал о «больших пейнтбольных играх», где могут быть задействованы до нескольких тысяч человек. Такие вещи не могут не приносить эмоции.

А ведь эмоции, которые испытывает человек, являются самой главной мотивацией, формирующей желание. Мы никогда не стремимся делать то, что нам навязывают или заставляют делать, но мы всегда можем подобрать альтернативу.