Разочарованный тем, что его гипноз не удался, Дэнни безразлично смотрит, как пальцы детектива бегают по клавиатуре, в то время как Замора называет свое имя, профессию – артист цирка, – выдает информацию о Лоре, название отеля, чем они занимались последние двадцать четыре часа.

«Забавно, – думает Дэнни. – Если представить себе клавиатуру с обычной раскладкой, можно в уме печатать ответы Заморы одновременно с инспектором».

ЗАМОРА

ЗОЛОТАЯ ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ…

Заинтересовавшись, мальчик немного подается вперед и начинает внимательно следить за тем, как Ло набивает ответы двумя пальцами. «Что-то не так, – внезапно понимает Дэнни. – Точно не так». Инспектор печатает совсем не то, что говорит Замора. По крайней мере, далеко не все его ответы.

Звонит телефон.

– Вай? – рявкает Ло в трубку и хватает ручку. Он записывает что-то на блоке листов с липким краем.

– Нэй тим чхинфу а? – он говорит очень резко.

Дэнни замечает, как белеют костяшки пальцев Ло, когда он сжимает ручку. Видимо, инспектор волнуется.

Ло подчеркивает написанное и вырывает листок.

– Мне пора, – говорит он, хватая пиджак. – Ну и ночка сегодня. Возвращайтесь в отель. Мы сделаем все, что в наших силах.

Тут у Дэнни возникает идея. Он встает и делает вид, будто хочет пожать Ло руку:

– Спасибо за помощь…

Но в тот момент, когда инспектор протягивает руку в ответ, Дэнни слегка отводит свою в сторону. Этот странный жест отвлекает внимание Ло, и Дэнни ухитряется левой рукой незаметно оторвать от блока второй листок.

– Простите, – он крепко жмет руку Ло, скрыв листок в левой ладони как игральную карту и быстро сунув его в карман прямо под носом у инспектора. Как приятно, когда трюки получаются. И он сделал это не зря. Он уверен, что Ло явно чего-то недоговаривает.

Инспектор выводит их в коридор:

– Полицейские отвезут вас в «Жемчужину». Посидите в отеле. Не доверяйте незнакомцам. Если здесь и правда замешан «Черный дракон», нам всем надо быть очень осторожными. – Он поправляет пистолет в наплечной кобуре. – Понятно?

Дэнни смотрит на дверь, которая ведет в кабинет, где сидит Белый Костюм и которую так резко захлопнули. Из-за нее доносятся громкие голоса, но что говорят, разобрать невозможно. Потом слышится какой-то приглушенный стук, как будто упало что-то тяжелое. Еще один – и тут же сдавленный стон.

Ло тоже бросает взгляд на дверь и, немного поколебавшись, разворачивается и быстро уходит прочь. Его шаги эхом разносятся по коридору.

Дэнни кивает на дверь и тихо говорит:

– Там человек в белом костюме.

– Caray![16] А почему нам Ло ничего не сказал?

– Мне кажется, его допрашивают.

– Видимо, тут все не так просто и нам многое неизвестно, – замечает Замора.

– Ты не знаешь, кто он? Человек в белом костюме?

– Понятия не имею.

…Они едут в полицейской машине по залитым дождем улицам. Во влажном воздухе яркие огни Гонконга расплываются, сливаются в мутные пятна. Дэнни смотрит на них. Его переполняет то самое ощущение, которое за последние дни становилось все сильнее и сильнее, – оно возникло после взрыва и окончательно накрыло его под дождем у ресторана «Золотая летучая мышь»: «Что-то произойдет. То, чего я так пытался избежать, но что неизбежно». И с самого начала поездки мама с папой как будто снова рядом. Их характер, их поступки возродились для него. Сидя на заднем сиденье полицейской машины, он поворачивается к Заморе. Профиль карлика не выдает ничего, кроме мрачной сосредоточенности – той самой, которая застывала на его лице каждый раз, когда приходилось выступать перед недружелюбно настроенной публикой или устанавливать огромный шатер «Мистериума» на сильном ветру. В свете неоновых вывесок он выглядит старше, чем его помнит Дэнни. Усталым.

– На похоронах мамы и папы ты сказал, что я всегда могу тебе доверять.

Карлик ерзает на сиденье:

– Конечно можешь, мистер Дэнни. Давай лучше сосредоточимся на нашей проблеме…

Но перед Дэнни снова встают эти похороны.

Он вспоминает, как поддерживал его Замора. Дэнни вдруг оказался один под сыпавшимся с неба снегом на берлинском кладбище в Кройцберге, а вся труппа «Мистериума» собралась чуть в стороне под тощими деревьями. Дарко Бланко рассуждал о том, как тяжело было могильщикам. Им пришлось использовать пневматические отбойные молотки.

Дэнни отчаянно пытался не думать, как мама и папа выглядят в этих длинных гробах. Самое жуткое – что, когда ты привык видеть, как они не раз выбирались из любых ящиков – несмотря на то что их связывали, а иногда даже сковывали цепями, – просто невозможно не ожидать, что вот-вот крышки гробов откинутся и мама с папой вылезут наружу, улыбаясь и раскланиваясь перед публикой после своего очередного блестяще выполненного трюка. Но крышки не откинулись. Они так и остались запертыми. Дэнни думал о трюке Гудини «Погребенный заживо»*. Единственном трюке, который его отец так и не повторил. (Он пытался его репетировать, но каждый раз, когда земля сыпалась ему на лицо, не давая дышать, он садился, тряс головой и вылезал из могилы.)

На кладбище к Дэнни подошел Замора и встал рядом. Его молчаливое присутствие поддерживало. Через некоторое время, глядя на падающий снег, карлик сказал:

– Ты всегда можешь на меня положиться, Дэнни. Всегда.

Тогда Дэнни ему поверил. И ему очень нужно верить в это сейчас.

Полчаса спустя они сидят у окна в своем номере. Над Южно-Китайским морем сверкают последние слабые молнии.

– Ты обещал рассказать мне о точках, – говорит Дэнни, глядя на Замору.

Карлик крутит шляпу в своих крепких руках и задумчиво ее рассматривает.

– Ну пожалуйста!

– Да я толком ничего не знаю. Честное слово. Твоя тетя любит все держать в тайне, сам знаешь. Матерь Божья, даже когда она попала в тюрьму, мы узнали об этом только три недели спустя!

Но Дэнни не сдается:

– Ты был лучшим другом моего отца. Он тебе доверял. Я должен понять, что происходит.

– Ну, ходят слухи о криминальной организации мирового масштаба, которая контролирует все крупные банды и мафиозные кланы. Это мне Лора рассказала. Некоторое время назад она этим заинтересовалась. Но она считала, что это миф. Как снежный человек и НЛО. Она думает, что бандиты сами распускают слухи, чтобы держать всех в страхе.

– Продолжай.

– Год назад, или около того, Лора об этом написала. И в редакцию на ее имя стали поступать анонимные записки и письма. И на каждом был такой рисунок. Она решила, что это какой-то придурок развлекается, чтобы она поверила, что он существует.