Эта было предостережением, конечно, мне следовало развернуться, бежать домой! Но я прогнала назойливо стучавшую в голове, будто молоточком, мысль, и вошла внутрь. Как и в прошлый раз, переступала через упавшие балки, ощупью искала путь, пока наконец не остановилась перед заветной дверью. Сердце замерло. Что если там никого нет? Или еще хуже — что если я буду невовремя? Что если он не хочет видеть меня, не обрадуется мне? Что если для него я — лишь докучливая поклонница и не более?

Из-за двери послышалась музыка, наверное, он слушал что-то, но я уже не могла повернуть назад. Ведь там кто-то был, совсем близко от меня, и я проделала длинный путь по ночной дороге! Набрала побольше воздуха, распахнула дверь… И обомлела. Ничего подобного уж точно не ожидала увидеть.

Зала сияла огнями, куда ярче, чем в прошлый раз, они отражались в сверкающем блеске покрытого лаком пола, и посреди стоял Тонино в черном парадном смокинге, он казался еще красивее, чем обычно. Во всем облике его было нечто торжественное, даже величественное, как если бы он был не просто человеком, не просто мужчиной, но королем над всеми людьми. Больше всего удивило, что он был не один, нет! Вся зала была до отказа заполнена людьми в вечерних туалетах, в нарядных костюмах, дамы в платьях в пол, расшитых блестками и перьями, мужчины в белых рубашках и при бабочках. Рядом с Тонино стояла высокая девушка, ее темные волосы были элегантно заколоты наверх и собраны под сияющей диадемой, лишь несколько локонов выбились из прически, завивались мелкими колечками, придавая очарование. Шею ее пересекала бархатная горжетка, украшенная бриллиантовым треугольником, ослепительно сиявшим даже в этой залитой огнями комнате. На девушке было черное платье в пол, оголявшее руки, шею, плечи. Она казалась изящной и прекрасной. Девушка обернулась, и с изумлением я узнала Аллу. Никогда бы не подумала, что она может выглядеть так! Привыкла видеть ее в мужских штанах, в клетчатых рубашках и резиновых сапогах. Пораженная, почти шокированная, я застыла, и тут взгляды всех присутствующих обратились ко мне. В одно мгновение музыка смолкла. Почувствовала, что готова провалиться сквозь землю: среди этой роскошной толпы я выглядела нелепо в простом плаще, накинутом на старенькое платье, в стоптанных плоских туфлях, без макияжа и прически. Не зная, куда деваться от смущения, осторожно сделала шаг назад. Однако, к моему изумлению, лицо Тонино вдруг озарила улыбка.

— Луиза! — радостно воскликнул он, разводя руками, как если бы хотел немедленно обнять меня, как если бы только меня и ждал, — Это же Луиза! Как хорошо, что ты пришла! Какое счастье видеть тебя здесь, в нашей теплой компании! Иди же, скорее иди сюда!

Он поманил меня. С трудом переставляя ставшие ватными ноги, я сделала несколько шагов. И буквально повисла на его руке, он подхватил меня, иначе бы я упала. На лице Аллы, как мне показалось, мелькнуло еле заметное неудовольствие, но она тут же стала приветливой вновь. Очень быстро я забыла о ней: она смешалась с толпой, скрылась, а Тонино, бережно поддерживая меня за локоть, подводил все к новым и новым гостям, среди которых оказывались известные художники, ювелиры, актеры и певцы, музыканты, режиссеры, продюсеры и антрепренеры. И всем он представлял меня как давнюю знакомую, как хорошую подругу, мне оставалось только кивать и стараться улыбнуться, хотя, видит Бог, мечтала я лишь скорее исчезнуть.

Оркестр заиграл вальс. Его звуки придали происходящему сказочную торжественность, и я почувствовал себя Золушкой, явившейся на бал без приглашения. Меня всегда удивляла эта сказка: разве может девушка прийти на бал, куда ее не позвали, да еще одна, без сопровождения? Поступок Золушки с детства казался мне чем-то непозволительным, недопустимым, почти преступным. И вот теперь, когда я сама пришла сюда, одна, по собственной воле, и попала на этот бал, куда меня никто не звал, понимала, что нельзя судить о Золушке прежде, чем наденешь ее хрустальные башмачки.

— Позвольте пригласить на танец, дорогая, — Тонино с улыбкой поклонился, не дожидаясь ответа, обхватил мою талию и закружился по бальной зале. Я пыталась улыбнуться, не сказать, чтобы умела хорошо вальсировать, чувствовала себя неловкой, да и наряд мой не способствовал тому, чтобы вальсировать со столь блестящим господином. Он был совсем близко от меня, его объятия заставили цепенеть, не только танцевать, даже просто идти было бы сложно, но он крепко держал меня, и я скользила почти по воздуху, мои ноги едва касались зеркального пола. Все это было так похоже на сон, на удивительную волшебную сказку, что невольно подумала об Артеме, и его голос в моем сердце спросил, не выдумка ли все это? Что если я сплю или попала в мир своих фантазий, ведь реальность никак не может быть таким чудом!

— Тебе нравится у нас? — тихо спросил Тонино, склонившись к самому моему уху, и его дыхание обожгло меня.

— Не знаю, — шепотом ответила я, — Мне тревожно. Все это напоминает бал у сатаны из романа Булгакова!

Тонино весело рассмеялся и покачал головой.

— Уверяю, это не сборище нечисти и мертвецов. Все присутствующие — живы, это нормальные люди, успешные и уважаемые!

— Я предпочла бы оказаться среди мертвецов…

— Это почему же?

— Тогда бы не чувствовала себя так неловко… Мне стыдно быть среди этих людей, так чудесно одетых, красивых, торжественных, в своем стареньком платье, в плаще… Клянусь, не знала, что здесь такое общество, думала, не застану никого. Может быть, если только тебя… Надеялась, что застану тебя.

— Понял, — Тонино кивнул и вдруг резко остановился. Он махнул рукой, и по одному жесту гостеприимного хозяина музыка смолкла. Воцарилась тишина. Толпа замерла, как если бы все они были не живыми людьми, но куклами, марионетками, что еще больше заставило меня думать, что это лишь сон, один из тех, после которых так не хочется просыпаться.

— Спасибо за визит, дорогие гости! Теперь оставьте меня наедине с Луизой! Проходите, пожалуйста, в соседний зал, вам будут предложены еда и напитки…

Толпа медленно потянулась к выходу, гуськом они протискивались сквозь узкие двери. Алла была последней. Она бросила на меня испепеляющий взгляд, теперь мне точно не показалось, однако без возражений последовала за остальными. Когда последний гость вышел, дверь захлопнулась. Мы остались одни.

Тонино подошел ближе и положил руки мне на плечи, он был значительно выше и вынуждал смотреть на него, высоко задрав голову.

— Так что? — спросил он, наконец. — Зачем ты пришла?