другим, совершенно тривиальным причинам. Детей мы не берём вовсе, потому, как объяснить, что от них нужно удается не всегда, да и энергия их, хоть и мощная, но недолговечная. Многие годы упорного труда по добыче тонкой энергии показали, что лучшие «доноры» – это молодые женщины без детей, ещё лучше незамужние. Я не согласен, что мы что-то «крадем, воруем, похищаем». Это не верное выражение. Мы просто берем необходимое, как вы берете у курицы яйца. Ничего личного.

Я содрогнулась от того, что у детей тоже когда-то высасывали энергию. Он затушил сигарету:

– На сегодня хватит. Давайте преступим.

Он встал за моей спиной, я закрыла глаза. Моя энергия перетекала от меня к Алькальду тонким светлым потоком, который имел нежно сиреневый оттенок. Я думала, что это мне снится, но, когда открыла глаза, увидела этот свет и свечение наяву.

– Об этом сиянии шла речь? – спросила я.

Алькальд втянул последние лучи света и кивнул:

– Вы будете скоро видеть свечение так же четко, как это видим мы. Это происходит со всеми. Энергия будет доступна вашему зрению. На самом деле и в вашем мире Вы можете наблюдать сияние или ауру людей, только Вы не так смотрите. Здесь всё иначе. Здесь мы в первую очередь видим Ваше сияние и уже только после этого самого человека. Сияние может рассказать о человеке гораздо больше, чем любые слова или факты. Вот увидите, Вера, Вам у нас понравится.

«Точно, нет», – подумала я, – «как может нравиться быть дойной коровой?»

– Вы нашли путь в наш мир случайно? Как вы попадаете к нам? – я старалась, чтобы голос звучал как можно более непринужденно, но сердце отчаянно забилось.

Алькальд внимательно посмотрел на меня, усмехнулся, и стало понятно, что он разгадал «мой интерес» в сегодняшней беседе: за кучей вопросов скрыть желание выяснить, как отсюда попасть домой.

Он прошелся широкими шагами к окну и открыл его. В комнату ворвался прохладный свежий воздух.

– Вы хотите знать, как мы нашли Вас, Вера? Как Вас принесло к нам? Не так ли? Я не боюсь Вам ответить и вот почему: это не изменит Вашего положения. Это знание не позволит Вам выйти из под моего влияния. Это ничем Вам не поможет, а может даже навредит. Но если Вы настаиваете… – Он смерил меня взглядом полным превосходства.

– Извольте. Мы нашли ваш мир НЕ случайно. Центр долго занимался подбором подходящих для нашего «питания» миров. За сотни лет было совершено много ошибок, пока мы, наконец, не поняли, что в людях вашего слоя мира энергия может вырабатываться более высокого уровня, чем в других. Для каждого мира есть «ключ». Это какой-либо природный элемент, минерал, вещество, с помощью которого можно открывать и закрывать «двери» между мирами. Ваш мир долго оставался неприступен, так как «ключом» оказался камень, который не встречается у нас. Но мы получили его, открыв тем самым самую питательную «дверь».

Алькальд посмотрел мне в глаза и с особым нажимом произнес:

– Вход в Ваш мир, Вера, под надежной защитой. Только несколько человек имеют право открывать «двери».

– Какой же это камень? – я небрежно откинула волосы со лба.

– Вы наивно полагаете, что я Вам скажу, где «ключ»? – по Алькальду было видно, что эта игра кота с мышью его забавляет.

– Меня привез Марат. Значит, он может открывать «дверь», – я усиленно пыталась вспомнить, тот момент, когда мой мир исчез для меня. Что он делал и как? У него был дурацкий плащ и часы на руке. Из гранита. Я так обрадовалась, что вспомнила, что выдохнула: «Это гранит!» до того, как сообразила, что делать этого не следовало. Я прикусила язык и взглянула на Алькальда.

Он раздражённо прошел мимо и сел за стол:

– Как я уже сказал, эта информация Вам ничего не даст, Вера. Уезжайте. Вечером жду Вас и, надеюсь, на этот раз обойдемся без бесполезных расспросов!

Машина везла меня в лагерь. Я смотрела на себя в зеркало заднего вида и пыталась увидеть хоть малейшее свечение. Ничего. Может оттого, что моим светом был полон кто-то другой? Тот, кто многие десятилетия живет за счёт чужой энергии.

Глава 13

Когда я выспалась и позавтракала, ко мне с визитом внезапно нагрянула сама Маргарита. Она была в строгом деловом костюме и пенсне, что делало её похожей на учительницу из классического пансиона для девочек девятнадцатого века.

Она постояла в дверях, оглядывая комнату и, игнорируя моё присутствие, обратилась к Лене, которая на вытяжку стояла на веранде:

– Сегодня принесут мольберт, масляные краски и проигрыватель. Она должна не менее двух часов рисовать под классическую музыку. Всё понятно?

Лена кивнула и понеслась исполнять поручение.

Я презрительно фыркнула:

– Как Вы это устроите? Я не умею рисовать. От слова «Совсем». Да и классическая музыка – унылая и скучная. Можно мне «Земфиру», ну или попсовый сборник «Сто лучших хитов «Европы плюс»?

Маргарита нахмурилась:

– Вам не нужно уметь рисовать или любить классику. Вам нужно её слушать два часа, во время которых Ваше тело будет наносить краску на холст. Это всё.

Она развернулась на каблуках и удалилась.

– А если я не буду?! – вдогонку заорала я.

– Про «не буду» у Вас уже, как мне кажется, был опыт. Не будем его повторять, – последовал сухой ответ.

Лена принесла всё необходимое для моего «занятия». Она включила Шостаковича (я бы никогда этого не узнала, не будь на пластинке написано имя великого композитора) и разложила принадлежности для моей первой в жизни картины. Я хотела было покрыть матом все эти приготовления, но она умоляюще посмотрела на меня и кивнула на часы: время пошло.

Некоторое время я слушала музыку и смотрела на белый лист. Потом в голову пришла идея: я взяла густую красную краску и размашисто во весь лист написала: «Идите на Х…!!!» Посмотрела на своё творчество – напоминало лозунги времен гражданской войны начала двадцатого века: большие кривые буквы, отражающие самую актуальную проблему. Я поменяла лист и с большим энтузиазмом черной краской намалевала рожу, очень походящую на черта. Дорисовав рога, копыта и пенсне, подписала «Маргарита – коза!». Оценив по достоинству и это произведение, упала на диван отдохнуть под очередную мелодию с пластинки. Классика и впрямь раздражала. Хотелось тишины. Тут меня пронзила мысль, от которой я соскочила и, проверив, нет ли кого за дверью, ринулась обратно к мольберту. На чистом листе я попыталась изобразить те часы без циферблата, гранитный «ключ», которым Марат ночью открывал «дверь» в этот ужасный мир там, на набережной. Я нарисовала несколько вариантов, и последний был, вроде бы, похож на то, что было на его руке. «Вот что мне нужно! Вот что я должна достать! Что там говорила Маргарита: проси всего, что захочешь, только «материального». Отлично! Это, пожалуй, единственная