если я буду тут держать комплект сменной одежды? Школьная у меня одна, и в ней надо дотянуть до конца года, когда бы он ни случился. Домой бежать переодеваться далеко, а лимонадики, зуб даю, будут припираться сразу после последнего урока.

— Конечно, не вижу проблемы.

— Товар утром будет забирать твой всратый питомец, но тебе, наверное, придётся за ним приглядывать. Чтобы успеть до «клушатника», придётся поднимать его пораньше. Кстати, где он?

— Мусор пошёл выносить.

— Куда? В Африку пешком?

— Да, что-то его давно не слышно. Наверное, горюет где-то.

— Чегой-та?

— Ему твоя подружка дала по лицу. А у него чувства.

— Всего-то? — фыркнула Швабра. — Скажи ему, чтоб не плакал. Она не обиделась.

— Это она тебе сказала?

— Да что я её, не знаю? Для неё это технический момент. Распустил руки, получил по морде, проехали и забыли. Я тебя уверяю, завтра опять будет строить ему глазки, как ни в чём не бывало. Её это забавляет. Она прекрасно знает, как парни на неё ведутся, что же теперь, убивать их всех? Я бы, если б кто полез меня лапать… — девушка перехватила мой скептический взгляд в область между животом и шеей и надулась: — Да, нечего. Но представь себе, не всех это останавливает.

— Даже так?

— Знаешь, — сказала она зло, — в пятом классе компания придурков завела привычку хватать меня на переменах за грудь. Да, там тогда и того, что сейчас ещё не было, но у остальных-то девчонок вообще по нулям. Я… скажем так, рано начала, но так ничего и не достигла. У них это называлось «прыщи давить» — прижать меня в коридоре и ущипнуть за сосок. Дико больно, кстати. И вот с ними со всеми случилось острое пищевое отравление. Прямо на уроке. С обоих концов хлестало. Вонища была — ты себе не представляешь! Что-то съели в столовке не то. Только они, вот такое совпадение. Их увезли в больничку, а ночью я их навестила. Каждого. Разбудила шилом, приставленным к глазу, и сказала, что так будет с каждым. А если они пожалуются, то будут искать свои пиписьки на ощупь. Двоим пришлось снова менять постель, но с тех пор они орали про меня гадости издали.

— Школьные годы чудесные, — прокомментировал я.

— Не то слово, босс. Обожаю школу. Поэтому у меня есть к тебе ещё одна странная просьба… Можешь меня послать, я пойму. И даже не обижусь. Я бы себя послала, вот честно.

— Излагай, — удивлённо кивнул я.

— Можешь завтра прийти на церемонию?

— Куда?

— Церемония начала нового учебного года, — смущённо сказала Швабра. — Возле школы, утром.

— Зачем?

— Ну, не хочешь, не ходи, не надо. Обойдусь, подумаешь.

— Нет, тебе это зачем?

— Туда все придут с родителями, бабушками и дедушками. Так принято. Все, кроме меня. Я так-то привыкла за столько лет, что стою одна, как дура, но в этом году… Я в курсе, что тебе насрать, что я на тебя просто работаю, но блин, я бы хоть манекен из одёжного рядом поставила, чтобы не стоять там одна завтра. Но у меня нет манекена и украсть его негде. Я понимаю, дурацкая просьба, но…

— Побуду твоим манекеном.

— Серьёзно?

— Почему нет?

— Потому что про тебя могут начать… шептаться, — призналась она. — Типа я тебе не только полы мою…

— Я выгляжу человеком, который не нашёл никого привлекательнее?

— Уел, — ответила она мрачно. — Ты точно мог бы найти получше. Вон, училка, как по мне, не прочь, только мигни. Кстати, ты чего не мигаешь?

— Не твоё дело.

— Зря, она ничего, хоть и старовата, конечно. Тебе сколько лет, кстати?

— Мы договаривались не лезть в жизнь друг друга, не так ли?

— Блин, ты прав, босс. Я дура. Вывернула тебе на башку свою помойку, — мрачно сказала Швабра. — Извини, босс. Я чисто на нервах, босс. Я больше не буду, босс. Пошла я в жопу, босс. Но всё равно спасибо, босс.

Глава 14. Господин Шмурдяк

— Виски. Содовая. Два раза, — сказал Депутатор, сняв фуражку. Верен себе.

Я налил.

— Вы рискуете вашими деньгами, Роберт, — сказал он, выпив первую.

— В каком смысле?

— Ваш залог. Где тот, за кого вы его внесли?

— Чёрт, — выругался я, сообразив, что не видел панка уже несколько часов. — Без понятия, если честно. Ушёл выносить мусор и не вернулся.

— Неофициально, — он постучал пальцем по лежащей на столе фуражке, — его видели в самогонном шалмане.

— Это плохо.

— Это очень плохо, Роберт. Молодой человек ведёт себя очень… непринуждённо, а тамошняя публика не любит приезжих. Боюсь, он уже не в том состоянии, чтобы осознавать последствия своих действий. Если случится драка, неважно будет, кто её начал.

— Да, я понимаю.

— Если туда за ним приду я, это будет официальным действием полиции, — сказал Депутатор, вставая. — Так что лучше бы вам решить этот вопрос… самостоятельно.

— Разумеется. Спасибо за понимание.

— Корпоративная солидарность, — кивнул полицейский, надевая фуражку. — Хорошего вечера.

— Тебе придётся постоять за стойкой, — сказал я Швабре. — Мне надо срочно отлучиться. Надеюсь, ненадолго.

— Эй, босс, мне нельзя торговать бухлом, ты забыл? Я типа несовершеннолетняя.

— Не торгуй. Просто наливай и записывай. Потом разберусь.

— А что, так можно было? — удивилась она.

— Нет. Но мне отчего-то кажется, что полиция нас за это не арестует.

— Ладно, босс, но…

— Чаевые твои, — заверил я девушку.

— Тогда конечно.

***

— Молодой человек платит, молодой человек пьёт, — заявил мне владелец шалмана, которого я сразу окрестил «Господин Шмурдяк». — У нас демократическое заведение, поэтому никто не помешает ему тратить тут деньги. В баре своём командуй.

«Молодой человек» уже набрался так, что даже не заметил моего появления. Он пьяно раскачивается на стуле, держит в руке баночку из-под джема, которые тут используют вместо стаканов — видимо, потому что они крепкие и бесплатные. Вокруг собрались мужчины за тридцать в рабочей одежде, тоже довольно нетрезвые, но не до такой степени. Они ведут себя