грудь ранили, а другую вперёд протянул. Глаза жалостные сделал и заговорил:

Я к вам пишу – чего же боле?

Что я могу ещё сказать?

Теперь, я знаю, в вашей воле

Меня презреньем наказать.

Марь Пална сегодня в красивом синем платье пришла. Видно было, что настроение у неё хорошее. Но, как только Юрка стихи свои читать начал, сразу погрустнела. Я вначале подумал, ей Юрку жалко стало. А она вздохнула и говорит:

– Это же стихи Пушкина!

Печенькин вскочил:

– Крутиков стихи Пушкина придумал. Молодец!

– Стихи Пушкина мог написать только сам Пушкин, – Марь Пална почему-то улыбалась.

Наверное, потому, что Вовка Печенькин, как обычно, ерунду говорит.

– А что ж ваш Пушкин не написал эти стихи, если сам мог? – упрямился Печенькин.

– Он их и написал, – спокойно ответила Марь Пална.

Печенькин совсем разошёлся:

– А почему он их никому не показал, если написал?

Марь Пална рассмеялась:

– Ребята, это письмо Татьяны!

Тут я совсем думалку сломал. То она про Пушкина, то про Татьяну… А гений-то – Юрка.

– А почему ваша Татьяна везде письма разбрасывает? – не успокаивался Вовка. – Значит, Пушкин стих сочинил, а Татьяна письмо написала Юрке?

Учительница улыбаться перестала. Или устала. Она сказала, что Юра прочитал отрывок из письма Татьяны. А Татьяна – героиня романа Пушкина. Роман в стихах называется «Евгений Онегин».

Я даже на бумажку это всё записал. Потому что такое сложно запомнить.

Антон в это время вырезал снежинку из тетрадного листа. Это он к Новому году готовился.

– Эх, ты, Юрка, – сказал Антон, любуясь на свою снежинку, – зачем стихи воруешь?

Юрка объяснил, что он не воровал, а просто тренировался красиво читать стихи. Ему сестра помогала. Вот она его и научила письму Татьяны. Юрка подумал, что это стихи старшеклассницы Татьяны, которая с его сестрой дружит. А когда я Юрку услышал случайно на перемене, он зачем-то соврал, что сам всё сочинил. Наверное, надеялся, что Марь Пална никогда не угадает, что это за строчки такие.

В общем, зря я Крутикова рекламировал. Потому что он не поэт. А примеры мне за весь класс решать пришлось. Сам обещал.

На перемене Юрка совсем загрустил. Сказал, что был детективом, а стал мошенником. Пока мы шли до класса информатики, я решил успокоить друга.

– Это не ты мошенником стал, – говорю, – это я тебя мошенником сделал. Но мы всё исправим. Напиши своё стихотворение.

Юрка почему-то ещё больше расстроился. Я решил, что сам сочиню и подарю ему стих. Сел на подоконник. А горе-поэт рядышком встал. Я ручку задумчиво погрыз. Но стих от этого не писался. И тут меня вдохновение посетило перед самой информатикой:

Бездыханная мышка лежит на столе.

Но врача не зову ей я.

Потому что таких миллион на земле.

Потому что она – компьютерная.

А компьютерная не может дышать.

Так зачем же врачей вызывать?

Эта мышка здорова!

Я показал Юрке, что у меня получилось. Тот посмотрел на стихотворение и заявил:

– Рифма у тебя страдает.

А страдал я. Потому что столько сил потратил на этот стих, а Юрка ещё нос воротит.

– Ладно, – говорит, – возьму хоть это. А то ни одной строчки в голову не идёт. Такое чувство, что она вся теперь Пушкиным забита.

– Нет уж, – я рассердился и открыл дверь в класс информатики: – Видишь, какие у нас столики красивые, мониторы плоские? Мышки теперь оптические. Вот садись за замечательный компьютер и печатай свой стих, раз мой не нравится.

Тут рядом возник Вовка. Он поблагодарил меня, что я дверь открытой держу, и хихикнул:

– Давай, Юрка! Тебя тогда точно все засмеют. Лучше объявление напиши: «Пропало вдохновение. Особых примет не знаю, потому что оно меня не посещало».

Мимо нас как раз шестиклассник Егор Каретов пробегал, известный школьный поэт. Рыжий и всегда лохматый. Обычно мы говорим, что он проезжает. Дразнимся так. Он же Каретов. Но потом нам достаётся. Он нас снежками у школы обстреливает. Так вот Каретов услышал нас, остановился, чёлку свою длинную набок рукой отодвинул и глазища вылупил.

– Тоже? – спрашивает.

– Что «тоже»? – не понял я.

– У вас тоже пропало вдохновение? Я тут одним ухом услышал.

Я подумал, что, если бы Егор слушал двумя ушами, он бы понял, что это просто шутка была.

– Мне на новогоднем огоньке выступать с песней, а у меня вдохновение пропало, – Каретов почесал коленку. – Вот что теперь делать? Не могу же я петь о Восьмом марта или Дне Победы. Если только о дне победы нового года над старым! И вообще, мне надо кучу стихов для всех написать. Директору обещал. А теперь вот вдохновение потерял.

Антон пальцем погрозил:

– Ты нас не обманывай! Нельзя вдохновение потерять. Оно же… Его потрогать нельзя. Это тебе не шоколадка с узюмом!

– Изюмом, а не узюмом! – рассердилась Светка. (И как девчонки всегда так неожиданно подкрадываются?) – И, между прочим, вдохновение у многих бывает. А иначе бы Пушкин ничего не написал…

– Только не надо про Пушкина! – закричал Юрка.

Лидка поправила косы:

– Да, мне тоже кажется, что оно ко многим приходит. Откуда же иначе наши любимые песни берутся?

– Из колонки, – захихикал Антон. – А если серьёзно, мы можем без новогоднего огонька остаться. Все надеялись на Каретова. Потому что у него всегда было вдохновение. Так даже директор говорил. Вдохновение и вправду бывает. Вон у Егора пропало, а Андрюха стихи про компьютерные мышки сочинил – я уже прочитать успел. Может, этим вдохновением заразиться можно? Каретов, ты на Андрюху не чихал?

– Откуда я знаю? – Егор только руками развёл. – Но если чихал, то можно всё вернуть обратно! Пусть ваш Андрей на меня чихнёт!

Я глаза вылупил. Вот ещё, думаю, меня чеснок заставляют есть, чтобы не болел. Где я им чихи найду?

– Я слишком здоров, – говорю.

Светка улыбнулась хитро и в портфель полезла. Знаете что она достала? Перо-ручку.

Лида так обрадовалась:

– Какая Света молодец! Точно! Надо Андрея в носу пером пощекотать, чтобы он всю школу обчихал.

– Нет, – отвечаю, – не хочу.

Егор согласился:

– Не надо всю школу. Это моё вдохновение.

Он выхватил перо у Светки и давай меня в носу щекотать. Я долго держался, а потом ка-а-ак чихнул! И прямо на кошку Ксюшку! Во́время она пробежала.

Антон расхохотался.

– Мне, – говорит, – жалко, что мы без Деда Мороза останемся, но вдохновлённая Ксюшка – это очень весело. Егор, пускай она теперь на тебя чихает.

Я немного пришёл в