— Вокруг него вечная толпа ребят, — замялась я.

— Да, есть такое дело. Столько конкуренток. Оглянуться не успеешь, как прошляпишь пацана, Ника. На прошлой перемене Андриянова ему почти по самые гланды язык в рот засунула.

— Что? — ахнула я.

— Что? — рассмеялся Аммо, а затем резко замолчал и посмотрел на меня исподлобья. — Не знаешь, как это делается? Иди сюда, научу.

— Так, — подняла я руки в защитном жесте, — стоп! Языки — это, бесспорно, прекрасно, но я хотела от тебя другого.

— Продолжай, Ника. Ты меня заинтриговала, — Рафаэль томно прикусил нижнюю губу, и я фыркнула, подавив в себе желание топнуть ногой.

— Мне нужно поговорить с Басовым. Можешь ему передать мою просьбу?

— Он мне не поверит, — усмехнулся парень, — пиши записку.

— Ладно, — и я тут же достала из рюкзака тетрадь по геометрии, выдрала из неё лист и накарябала первое, что пришло в голову.

«Есть разговор, Ярослав. Сегодня после шестого урока буду ждать тебя в библиотеке. Ника».

Сложила записку вчетверо и протянула её Аммо. Тот лишь широко улыбнулся и стремительно покинул помещение, так как неожиданно прозвенел звонок на занятие. Я тут же драпанула вслед за ним, боясь опоздать на урок к родной матери, ведь она не терпела подобных вольностей.

Но все эти переживания отошли на второй план, когда спустя два урока, я снова направилась в сводчатые залы цитадели книг. Вошла помещение и почти сразу же напоролась на пронизывающий карий взгляд.

Басов.

Он стоял на втором ярусе библиотеки, в разделе зарубежной литературы, облокотившись предплечьями на перила, и смотрел на меня так, будто бы хотел сожрать. А затем выпрямился, поманил меня к себе указательным пальцем и скрылся между стеллажами.

Я же лишь сглотнула нервное напряжение, приказала своим поджилкам не трястись и шагнула вслед за ним.

— Пора с эти кончать, — кивнула я сама себе и подняла голову выше.

Глава 10 — По чесноку

Вероника

Под моими ногами жалобно скрипнула последняя ступенька деревянной лестницы, ведущей на верхний ярус библиотеки. Я от этого звука вздрогнула, но не темноволосый парень, сидящий на широком подоконнике огромного окна, расположившегося между двумя высокими стеллажами с книгами.

Одна нога Басова была спущена на пол, вторую он согнул в колене и опёрся об неё предплечьями, хмуро созерцая происходящее на улице. Он казался абсолютно спокойным и уверенным в себе, тогда как я сама вся издёргалась и только и делала, что нервно облизывала губы, да поправляла очки на переносице.

Последний раз беспокойно качнулась с пятки на носок, но всё-таки шагнула к нему ближе. А потом и вовсе присела на подоконник напротив парня, пытаясь смотреть на него прямо и открыто.

Неожиданно Ярослав улыбнулся, грустно так и мимолётно, а в следующее мгновение заговорил, опуская приветствие и вызывая во мне резкий приступ вины.

— Я ждал тебя полтора часа в эту субботу. Там, в кинотеатре. Всё надеялся, что ты придёшь. Это было паршиво, знаешь ли…

— Прости, — вырвалось из меня тихо.

— Почему ты так поступила со мной? — наконец-то его глаза впились в меня и буквально распяли. Ни пошевелиться, ни вздохнуть, только чувствовать, что я не должна была опускаться так низко.

Это не делает мне чести, даже несмотря на то, что по его вине я стала для всех и каждого «вешалкой», а для него самого «кочкой».

— Я… э-э-э… ну я хотела сказать Рафаэлю, что ничего не выйдет. Честно! Но… видишь ли… я не могла подобрать нужных слов, а он принял моё замешательство за согласие и вот… Прости, Ярослав, мне очень стыдно, что так вышло.

И я, не в силах выдерживать его испытующий и укоризненный взгляд, отвернулась, принимаясь теребить подол форменной юбки. На душе скребли кошки на полную мощность, а я снова чувствовала себя третьеклассницей, которая вынуждена отказать в ухаживаниях Паше Пастухову.

А потом и вовсе втянула голову в плечи, боясь, что меня за подобную несговорчивость, как и тогда, оттаскают за косу.

— Ничего не выйдет? — переспросил парень, и я тут же кивнула, не поднимая глаз.

— Нет, — виновато и горестно вздохнула я.

— Почему?

— Ну…

А что сказать и не знаю. Правду? Но она же такая неудобная!

— Я тебе не нравлюсь, Ника?

— Да не то, чтобы прям не нравишься, Ярослав, — вытерла о юбку в момент вспотевшие ладошки и обвела несчастным взглядом полки с книгами, — господи, как объяснить?

— Я не в твоём вкусе? — попытался раскусить меня Басов, и я тут же уцепилась за его наводку, словно утопающий за пену морскую.

— Да! — но тут же захлопнула рот и прижала к нему пальцы левой руки, а затем и правой, когда поняла, насколько оскорбительно это могло прозвучать для парня.

— Ясно, — кивнул он, — значит, я тебе несимпатичен.

— Не так, — развернулась я к нему всем корпусом и чуть подалась ближе, окунаясь в его загадочный древесный аромат, — ты, наверное, хороший парень, но…

— Наверное, — фыркнул он и снова вперил угрюмый взгляд в окно.

— Не злись! Но я… просто хочу быть честна перед тобой.

— Угу, — горько хмыкнул Басов.

— Да. Мне очень-очень жаль, Ярослав, но я никогда не смогу ответить тебе взаимностью, — и, сказав это, я чуть в обморок не шлёпнулась, так мне стало плохо от болезненного облегчения из-за то, что я всё-таки смогла обозначить этому парню его дальнейшие перспективы, сводящиеся к абсолютному нулю.

И это я уже молчу про то, что он сейчас находится в глубоком и непримиримом конфликте с моей матерью.

Да, она человек непростой, местами порой даже невыносимый, но мама ничем не заслужила те эпитеты, которыми Басов её наградил. Тупая корова? Алевтина Психопатовна? Изжога Петровна? Нет, если мужчина опускается до подобных оскорблений в сторону женщины, то нам с ним точно не по пути.

— Ты уверена, что у меня нет шанса, Ника?

— Уверена, Ярослав. На все сто, — киваю я.

— Да, честно говоря, я был не готов к такому повороту событий, — тихо рассмеялся парень, сверкая белоснежной улыбкой с чуть удлинёнными клыками.

Ну прямо вампир во плоти.

И от этого сравнения по моему позвоночнику начинают медленно ползти мурашки.

— Честно говоря, я тоже не ожидала, что заинтересую кого-то вроде тебя.

— Вроде меня? — прищуривается он.

— Ну… да, — улыбаюсь и указываю на него ладонью, — за тобой девочки толпами ходят, а ты за мной увязался. Нелепость какая-то.

— Почему нелепость? — и на его лице заиграли желваки, выдавая скрытую за спокойным тоном, злость.

— Потому что я не похожа на куклу Барби, Ярослав.

— Ты думаешь, что я дальше внешности ничего увидеть