И на что я надеялась? Дура.

— Это твои вещи? — спросил Арманд, указывая на выпотрошенную сумку, лежащую кверху дном в углу.

— Были мои, да, — ответила, точно в тумане, давя в зародыше желание разрыдаться.

— Вандалы чёртовы, — прошипел сквозь сжатые зубы, а я поняла, что зря всё это затеяла: они забрали у меня последнюю надежду.

Подошла, присела возле пустой сумки, подняла одно испачканное следами чьих-то грязных сапог платье, второе, но не выдержала и запустила сумкой в стену. Стало немного проще, но, будь моя воля, я бы в воздух этот чёртов дом запустила, бомбой бы прицельно огрела, чтобы хоть чуть-чуть унять боль.

Ненавижу, как же я их всех ненавижу во главе с бывшим муженьком, чтоб ему в его бегах спалось лучше, идиот.

— Пора уходить, — сказал Арманд, подходя совсем близко, а я не удержалась: уткнулась носом в его широкую грудь, вдохнула аромат, а он обнял одной рукой меня за плечи, прижимая к себе, а второй гладил по голове.

— Отпусти, а то я заплачу, — попросила, силясь улыбнуться и со всей дури закусила щёку, чтобы не разрыдаться. Почувствовала во рту медный привкус, но плакать уже не хотелось.

— Документы в сумке были? — уточнил Арманд, а я кивнула.

Арманд поднял сумку, повертел в руках, влез во все карманы, но бесполезно. Кому они могли понадобиться?

— Ладно, пойдём отсюда, — я вздохнула, разворачиваясь, а Арманд вдруг пошёл к подоконнику. — Что там?

Вместо ответа раздвинул вертикальные плашки кофейного оттенка жалюзи и хмыкнул.

— Уже ничего, а были твои документы, насколько я понимаю.

Я быстро подошла к нему, посмотрела на подоконник и увидела край обугленной “книжечки”, в которой с трудом, но можно было узнать мой паспорт. Вернее то, что от него осталось.

— Скоты, — вынес вердикт Арманд и тихо выматерился сквозь сжатые зубы. — Теперь точно поехали отсюда.



Арманд

Мне хотелось снова прижать её к своей груди, и пусть бы плакала, если от этого ей могло стать легче. Я не большой фанат бабские рыданий по любому поводу, но сейчас даже удивлялся, что Лана держится. Другая бы на её месте уже сдалась…

Я сказал, что эти люди скоты, только они намного хуже. Я много дерьма повидал, меня сложно чем-то удивить, но тут даже слегка растерялся. Потому что детский сад. Только от их тупых игрищ проблем у Ланы от этого стало ещё больше, а у чёртового эгоиста меня появился весьма прозрачный повод удержать её рядом с собой.

Не было бы счастья, как говорится. Даже если это чужое несчастье, нам с Лордом оно на руку. Подло, наверное, радоваться, но, чёрт, невозможно удержаться.

Молча пошли обратно, никого и ничего уже не таясь, а Лана казалась в этот момент натянутой пружиной — ни единой эмоций, ни одного звука — движущееся по инерции каменное изваяние. Сильная женщина, без вариантов. А у меня внутри медленно вскипала ярость. Побулькивала, отравляя гнилью, а я сжимал кулаки, чтобы не причинить ещё больше вреда. Радость радостью, но это скотство с рук спускать нельзя. Из-под земли уродов достану, чтобы чётко для себя уяснили на будущее, что такое хорошо, а что такое плохо. Если это будущее у них, конечно же, буду. Иногда я бываю жесток.

Потерять сейчас контроль я боялся больше всего, потому что тогда могло случиться всё, что угодно, а мне бы не хотелось пугать Лану. Но я жутко не люблю, когда какие-то ушлёпки считают, что имеют право абсолютно на всё.

Уроды.

Снова оказались под лестницей, где тихо и мрачно, пахнет пылью и чуть-чуть сыростью, и Лана взялась за ручку двери, но я не дал её открыть: поставил руку рядом с её головой, останавливая. Лана вздохнула, а я зарылся носом в волосы на её макушке. В груди щемило, выкручивало узлами, болело, но это была сладкая боль.

Мне она нравилась, точно был мазохистом, а эта хрупкая девочка — моим палачом.

Но, чёрт возьми, как же она мне нравится. Только зачем я ей? Зачем мы вообще друг другу нужны? Но я понимал одно: не хочу её отпускать, и этого уже достаточно.

— Я пугаю тебя? — спросил, снова услышав тихий вздох. — Только скажи, и я постараюсь уйти. Не факт, что получится, но я буду пытаться.

Врал, потому что знал: не смогу. Не смогу отступиться, повернуть назад, потому что понимал: не выживу.

Осознание, насколько глубоко Лана влезла мне под шкуру, ничего для этого не делая, выбивало почву из-под ног, наизнанку выворачивало. И чёрт с ним, пускай.

Лана отрицательно качнула головой, а я провёл пальцами по её плечу, ощущая, как на коже огненным следом мурашки. Её тело реагировало на меня — без вариантов, а моё… о да, ещё как.

— Это хорошо, что ты меня не боишься, — заметил, пропуская сквозь пальцы светлые пряди. — Лана, я сейчас отвезу тебя к себе домой.

— В смысле? — удивилась, резко развернулась ко мне лицом, обжигая взглядом.

Гордячка. И что бы ни говорила, боится. Только меня ли или саму себя? Тело ведь врать не умеет.

— В самом прямом, — кивнул, очерчивая дрожащими нетерпеливыми пальцами её скулы, а Лана замерла, боясь вздохнуть. — У меня слишком большой дом, чтобы в нём не нашлось для тебя места.

— А в ответ что? — усмехнулась, вздёргивая подбородок.

Казалось, в больших глазах я мог прочесть все её мысли, все страхи понять.

— Взамен ничего из того, что ты сама не захочешь мне дать. Я не насильник и не живодёр, если тебя это волнует.

Да, на мне много сокрушительной вины и грехов, но я никогда не трогал невинных женщин.

— Так просто? “Бойтесь данайцев, дары приносящих”, — процитировала с горькой улыбкой, а я поставил вторую руку рядом с её головой, запирая и не давая времени на раздумья. Мешая надумывать себе страхи.

— Поверь, если бы мне нужна была бесплатная любовница, я бы не делал всего этого. Не кажется тебе, что слишком много телодвижений для человека, который просто хочет затащить женщину в постель?

Лана задумалась, сморщив нос, а я улыбнулся, настолько сейчас в приглушённом свете она казалась хорошенькой.

— Хорошо, — кивнула наконец, а у меня что-то щёлкнуло внутри.

Наклонился чуть ниже, почти коснулся губами шеи, но сдержался в последний момент. Понимал, что она будет моей — рано или поздно, но не хотел торопить события. Не сейчас, когда Лане и так тошно. И не в доме, в котором ей причинили слишком много боли.

— Но если я скажу, что не хочу тебя, ты мне не верь, ясно? Ни единому слову не верь, потому что я от тебя с ума схожу, но насилие — не мой профиль, — прошептал на ухо, а Лана тихо вздохнула. — Поехали, Лорд, наверное, нас заждался.

Господи, где мне взять сил и дальше оставаться порядочным, когда мозги плавятся, стоит Лане улыбнуться? Наваждение какое-то.