Чем занимается Арманд? Откуда всё это? И, самое важное, имею ли я право интересоваться его жизнью, если уж судьба столкнула нас лбами на лесной тропинке?

Сотни вопросов, один страннее другого, толпились в утомлённом мозгу, но я тряхнула головой, отгоняя их. Нет, не время об этом думать. Всё потом.

Разделась, страшась смотреть на себя в зеркало, потому что понимала: после затяжной болезни я вряд ли могу претендовать на звание королевы красоты. Ну и ладно, переживу. Худоба — не самая моя большая проблема на данный момент.

Пока разобралась во всех этих кранах и заглушках, что ровными рядами тянулись на внутренней стенке душевой кабинки, пока настроила нужную температуру, так увлеклась, что забыла о всякой сонливости, но после того, как горячий пар окутал меня со всех сторон, расслабилась и почувствовала что-то вроде удовлетворения. Ласковые струи воды, касаясь кожи, стекали ручейками вниз, а от обилия гелей для душа, шампуней и прочих масок с бальзамами разбегались глаза. Судя по тому, что они были все новые, то, наверное, их действительно купили специально для меня.

Интересно, Арманд ко всему так основательно готовится или это единичный случай?

Накупавшись до одури, отскоблив, кажется, весь эпителий, словно хоть так могла смыть с себя грязь, что налипла на меня за всю предыдущую жизнь, всё-таки вышла из кабинки. Обмоталась тёплым пушистым полотенцем — тоже чёрным — расчесала влажные волосы лежащей на мраморной столешнице широкой тумбы расчёской и вернулась в спальню.



— Ой… — вскрикнула, не зная, то ли снова прятаться в ванной комнате, то ли устроить скандал.

— Я принёс твои таблетки, — сказал Арманд, повернувшись ко мне вполоборота, а взгляд буквально прожигал во мне дыру. — Ты их в машине забыла.

— Забыла… — глухо повторила за ним последнее слово и заметила слабую улыбку на губах.

Поджала пальцы на ногах, мечтая провалиться сквозь землю в этот момент, а Арманд смотрел прямо мне в глаза, не отрываясь. И его взгляд отдавался сладкой дрожью в теле, пульсировал внизу живота. Чёрт, сумасшедший дом.

— Ужин в восемь. — Сделал шаг к двери, не отрывая от меня взгляда. — Если проснёшься и будешь голодна, спускайся вниз.

Лишь молча кивнула, а Арманд чертыхнулся себе под нос и быстрым шагом покинул комнату.

Господи, во что я вляпалась?

Арманд

Какой чёрт понёс меня в комнату Ланы, скажите, пожалуйста?! Но я подумал, что успею оставить на тумбочке таблетки, пока она купается, но всё вышло боком. Жалел ли? Нет, но наверняка смутил девушку. Впрочем, мне понравилось, как она смотрела на меня. Не испуганно, нет. Ошарашенно и… заинтересованно, да. Именно так.

Мой же интерес к ней с каждым мгновением принимал всё более угрожающие масштабы. Я понимал, что не должен торопиться, не имел права удерживать её рядом, что должен просто помочь с документами и отпустить, но, была бы моя воля, пристегнул к себе, обмотал толстой цепью. Шагу не дал бы ступить, хотя и понимал ведь, что нельзя. Нужно ведь, чтобы она сама захотела остаться со мной, правильно?

Смешно, в самом деле. И это я, да? Думаю о том, чтобы добиваться кого-то, хотя ведь поставил когда-то крест на возможности отношений с кем-то для себя — серьёзных. Чёрт возьми, хрень какая-то.

Выйдя из её комнаты, стремительно шёл по коридору, практически убегал. Слишком волнующим для моего измученного организма оказалось зрелище стоящей передо мной полуобнажённой Ланы, замотанной в полотенце. Чёрный цвет ткани удивительно контрастировал с белоснежной кожей, на которой ещё поблёскивали капельки воды. И почему она не надела халат? Там должен был быть халат, я точно знаю, а теперь мучайся, ходи, фантазируй, что скрывается под полотенцем.

Остановился на верхней ступеньке, борясь с желанием вернуться в комнату и содрать этот чёртовый клочок ткани. Мне до ломоты во всём теле интересно, настолько её тело прекрасно, как я себе нафантазировал. Да, мать его, все эти ночи, что прошли с момента, как я нашёл Лану в лесу, я то и делал, что грезил о ней, напиваясь периодически, когда терпеть это становилось невмоготу. Срывался в бездну, не имея возможности за что-то зацепиться, пил, пялясь в одну точку, размышляя о себе и своей жизни. Сто лет уже так усиленно не копался в себе и своём прошлом.

И мысли эти, чёрт возьми, совершенно не радовали.

А сейчас, когда она так близко… как удержаться? Как не втянуть её в ещё большие проблемы? Но ответа я не знал, потому что устал бороться с самим собой. Устал гонять призраков прошлого, винить себя надоело, но я слишком глубоко увяз в том, что случилось когда-то, чтобы так просто взять и отпустить. Хотя давно пора бы.

Прошлое. Оно всегда будет преследовать меня, являться в кошмарах раз за разом, разрывая душу в клочья. Иногда мне хотелось разбить себе голову о стену, чтобы просто не помнить, что произошло по моей вине когда-то давно. Да, я научился с этим жить, но от воспоминаний не спрятаться, как ни пытайся. А с появлением рядом Ланы, когда я почти поверил, что смогу снова быть счастлив, стало ещё хуже, потому что вместе с дикой жаждой по этой женщине проснулся страх — не уберечь, не сохранить.

Чёрт, да сколько можно? Когда моим демонам осточертеет жрать меня поедом? Но ответ я знал: никогда.

Упёрся лбом в прохладные деревянные панели обшивки, но не выдержал: ударил кулаком в стену, радуясь той боли, что пронзила руку до локтя. Жаль, легче почти не стало.

— Арманд? — Руслан стоял внизу, обхватив пальцами чашку с кофе, в котором, я уверен, коньяка больше, чем требуется, и смотрел на меня снизу вверх.

Его вот сейчас только и не хватало.

— Да, Рус, иду.

Поправил воротник рубашки, тряхнул головой, чтобы выбить наконец эти чёртовы мысли хоть на время, и сбежал по ступенькам. Руслан следил за мной, чуть сощурившись, словно пытался разобраться, что меня так тревожит. Только хрен ему — кишка тонка, чтобы ко мне в душу влезть. А делиться ни с ним, ни с кем бы то ни было ещё, я не планировал. Обойдутся — в своей жизни я привык разбираться сам.

— Не хочешь сегодня в кабак махнуть? — спросил мой заместитель, когда я распахнул дубовую дверь кабинета. — Девок цепанём, оттянемся… как смотришь на это?

— Нет, Рус, не поеду. Устал, прости.

Я прошёл к своему столу, уселся в кресло, и такая тяжесть вдруг навалилась, точно я вагоны сутки напролёт разгружал. И выпить бы, но я дал себе зарок, что пока Лана в моём доме, не стану напиваться. Это потом, когда она исчезнет из моей жизни навсегда, я позволю себе предаться любым порокам, но не сейчас.

Ради неё мне вдруг захотелось держаться, и я не буду Армандом Шаховым, если не выполню своего обещания.

— Слушай, но ты же загонишь так себя, — не унимался Рус, присаживаясь на край стола, а на холёной физиономии волнение написано. Почти искреннее, ты гляди. — Ты же мой друг, мы десять лет рука об руку. Я волнуюсь о тебе, между прочим.