— А вот это, — указал старик на частокол из тонких стройных стволов, поднимавшийся по левую сторону, — тот самый бамбук, из которого горожане делали копья, чтобы отразить войска сёгуна. Его здесь посадили специально, чтобы использовать как оружие в случае необходимости. Вы, вероятно, слишком молоды, чтобы помнить, но в годы последней войны вышел указ сажать такой же бамбук на случай, если придется драться с американцами.

— Вот как… — Кэнсё вежливо кивнул, опасаясь сделать неуместное замечание.

— За бамбуковой рощей и ручьем в длинном строении располагалась казарма, — показал настоятель, — а в той стороне резиденция самого Мидзогути.

— Понятно, — снова кивнул монах.

Дорога вела еще через одни ворота, на этот раз крытые старинной потрескавшейся черепицей.

— Давайте остановимся ненадолго и полюбуемся садом, — предложил старик, сворачивая на тропинку из мха и плоских камней.

Дом стоял справа, деревянные сёдзи, обтянутые рисовой бумагой, были раздвинуты, открывая две просторные комнаты в традиционном стиле. Настоятель поднялся по трем каменным ступеням, сбросил сандалии и удобно устроился на татами.

— В моем возрасте трудно пройти мимо места для отдыха, — заметил он с улыбкой и хлопнул ладонью по соломенной циновке. — Присаживайтесь.

Кэнсё послушно уселся рядом. От пруда медленно наползала легкая утренняя дымка, словно ощупывая шевелящимися пальцами нежные краски осени. Огромное старое дерево простирало спутанные ветви над водой.

— Та небольшая веранда над прудом — чайный домик? — спросил Кэнсё.

— Беседка для любования луной, насколько я знаю, — ответил старик и усмехнулся. — Хотя чай можно пить где угодно. Специальный павильон для чайной церемонии дальше справа, в конце сада. Видите крышу среди деревьев?

— А где… — Монах замялся.

— …нашли кости? — закончил его спутник. — Вон там, прямо, возле самого моста. Здесь туман мешает, но если вы пройдете дальше, увидите. Там еще один большой камень у водопада, около него.

— Вы говорили, скелет оказался неполным… Значит, в воде могут быть еще кости?

— Скорее всего, — кивнул старик, — и как раз поэтому я хочу провести здесь поминальную службу, в которой примете участие вы и моя внучка.

— Ах вот как? — Монаху не удалось скрыть удивление.

Старый священник задумчиво смотрел на воду.

— Знаю, что так не принято, но мне очень захотелось, и я решил просить вас и Мисако оказать мне эту услугу… — Он улыбнулся и взглянул в глаза собеседника. — Надеюсь, вы не откажетесь исполнить прихоть старика.

Великан улыбнулся в ответ. Ну конечно, он не возражает. Хоть ситуация и необычная, нет ничего плохого в том, чтобы гость присоединился к хозяину в молитве за чью-то душу. Кроме того, ему представлялась возможность пообщаться с настоящей ясновидящей.

— Буду счастлив оказаться полезным, — ответил он с деланным спокойствием.

— Спасибо, что уважили старика, — поклонился настоятель.

— Мне очень приятно посетить вместе с вами это замечательное место. — Кэнсё с улыбкой поклонился в ответ, затем встал и подошел к двери. — Думаю, заупокойная служба — это правильное решение, поскольку часть останков по-прежнему находится здесь. Я с радостью соединю свои молитвы с вашими.

— Молитва есть молитва. — Старик сложил руки и смиренно наклонил голову. — Мы все следуем дорогой Будды, хоть и по-разному.

— Хай, — улыбнулся дзэнский монах. — Когда вы собираетесь совершить обряд?

— В понедельник утром, послезавтра… если, конечно, вы сможете пробыть у нас так долго.

— А ваша внучка, Мисако-сан, она согласится?

— Мисако придет в храм завтра, и я поговорю с ней. Уверен, она не откажет любимому деду.

Кэнсё спустился по каменным ступеням.

— Я бы хотел еще погулять по саду. Вы не составите мне компанию, сэнсэй?

— Пожалуй, нет, лучше подожду обещанного чаю. Поищите дерево сазанка, это разновидность камелии, оно очень древнее и скоро распустится белыми цветами.

— Непременно. — Монах вынул из рукава кимоно небольшую тетрадь в черном переплете. — Хочу записать кое-что, — объяснил он, потом поклонился и зашагал по дорожке.

Отрешенно наблюдая, как гость проходит мимо большого красного валуна с острова Садо, старый настоятель вдруг почувствовал страшную усталость. Он тяжело вздохнул. Что скажет Кэйко, когда узнает о его новой затее? Может быть, это уже старческий маразм?

После ночного дождя утренний воздух был пронизан свежестью. На соснах вновь закаркали вороны. Серебристо-оранжевый карп с громким плеском выпрыгнул из воды. Старик прикрыл веки, глубоко вздохнул и сложил руки, сведя вместе большие пальцы. Его обоняние уловило слабый аромат кедра. Яркий кленовый лист, раскачиваясь в полете, медленно опустился на дорожку. В саду поместья Мидзогути наступал новый сезон.

Мисако испытала невероятное удовольствие, проснувшись сама, без будильника, после ничем не потревоженного сна. Под родительским кровом царили радость и любовь, все неприятности остались в Токио вместе со свекровью.

— Доброе утро! — весело поздоровалась она, входя в столовую и лениво потягиваясь.

Мать читала утреннюю газету. Она взглянула на дочь поверх очков.

— Как спалось?

— М-м… замечательно, — широко улыбнулась Мисако.

— Ну и славно.

Кэйко сидела за низким столиком котацу, покрытым стеганым покрывалом. Под столиком, снабженным подставкой для ног, стоял электрический обогреватель. Котацу был одной из тех приятных деталей провинциальной жизни, которых Мисако так не хватало в столице.

Приподняв покрывало, она устроилась напротив матери.

— Ну вот, — улыбнулась та, снова подняв взгляд, — сегодня ты уже совсем наша Мисако, а не та бледная и вымотанная особа, что сошла вчера с поезда.

— Я так хорошо сплю дома, — вздохнула Мисако. Она и в самом деле выглядела свежее и моложе, тени под глазами совсем исчезли. — Я собиралась встать пораньше и позавтракать с отцом, но…

— Ничего, увидишь его за обедом. Завтрак я приготовила, чай еще горячий, сиди здесь, я сейчас принесу. Побудешь для разнообразия маминой дочкой.

— Ах, как приятно…

Кэйко рассмеялась и вышла из столовой. Мисако выглянула в наполненный солнцем садик, залюбовавшись огромным кустом камелий, покрытым блестящими красными цветами. Вдохнув всей грудью свежий прохладный воздух, она ощутила необыкновенный прилив энергии, которая словно поджидала ее здесь, рожденная тысячами счастливых моментов прошлого.

Когда мать внесла поднос с дымящимся супом и рисом, Мисако встретила ее улыбкой. Сидя напротив друг друга, они принялись болтать, совсем как прежде, в старые времена, словно и не было прошедших лет. Новости о сводных братьях, жизнь городка, приезд монаха из Камакуры. Мисако захихикала, услышав описание гостя.