Внезапно до меня дошло, что Елизавета мертва! Елизавету убили! Кто-то ударил ее ножом. Может, когда она звонила мне, в квартиру ломился убийца. Почему мне? Почему именно мне? Чужому человеку? Ответа у меня не было.

— Понимаешь, Савелий, непонятно, почему он угнал машину красного цвета, — обратился Федор Алексеев к Савелию Зотову. — Может, попытаешься объяснить?

На лице Савелия отразилась напряженная работа мысли, а также недоумение.

— Может, ему нравится красный цвет? — предположил он наконец.

Федор кивнул:

— Еще!

— Подвернулась красная…

— Хорошо. Еще!

Они сидели в заведении Митрича, где же еще? Пили пиво и общались. Савелий по обыкновению пришел на полчаса раньше, Федор — минута в минуту, капитан Астахов, как всегда, задерживался.

Митрич, сгорая от любопытства, поглядывал издалека и время от времени приезжал со своей дребезжащей тележкой, которую Федор называл телегой Джаггернаута. Всякий раз, услышав странное название, Митрич давал себе слово посмотреть в Вики, что оно значит, да забывал. Он разгружал тарелки с бутербродами и стаканами, а Федор говорил, посиди с нами, Митрич, расскажи, что нового в мире. Митрич присаживался и рассказывал последние городские сплетни.

— Митрич, почему машина из озера красного цвета? — спросил Федор. — Как, по-твоему?

— Э-э-э… — озадачился Митрич и посмотрел на Савелия. — В каком смысле?

— Мы нашли владелицу красной «Тойоты», — сказал Федор. — Машину угнали с платной стоянки в речном порту. Точную дату угона установить невозможно, так как эта женщина была в Египте, а когда вернулась, машины на стоянке уже не было.

— Как это? Там же сторожа, камеры? Установить, кто дежурил…

— Нет точной даты, Митрич, а потому уволили всех. Я говорил с одним из сторожей, он сказал, что камера наблюдения была старая, вырубалась во время грозы, а гремело в то лето постоянно. То есть угонщик проник на территорию стоянки и уехал на чужом автомобиле, зная, что его хватятся не раньше чем через неделю, а к тому времени след остынет.

— Я читал, что в первые два-три дня раскрываются около семидесяти процентов преступлений, а потом все труднее, — заметил Савелий. — А тут два года…

— Верно, Савелий. Так почему она красная?

Савелий и Митрич переглянулись.

— Нравятся ему красные тачки, — сказал после паузы Митрич. — С детства. Ничего не может с собой поделать.

— Какая разница? — спросил Савелий.

— Красная бросается в глаза, таких в городе всего несколько штук. Я бы на его месте брал что-нибудь скромнее, принимая во внимание цель. Серую или черную, например.

— Ты сам сказал, что он знал, что машины не хватятся! — напомнил Савелий. — Такая была только красная.

— А откуда он это знал? — тут же спросил Федор.

— Он с ней знаком, знал, что она в Египте, — догадался Митрич.

— В качестве версии вполне. Или…

— Или в сговоре со сторожем! — выпалил Савелий.

— Тоже красиво. Но! — Федор поднял указательный палец. — Как вы представляете себе цепь событий, господа?

— Ну, он убил, — сказал неуверенно Савелий. — Потом угнал машину, чтобы спрятать…

— Со стоянки, в сговоре со сторожем, таким образом сделав его соучастником. А не проще ли было… — Он замолчал, давая им возможность развить тему самостоятельно. Смотрел выжидающе.

— Он не в сговоре, он ее просто угнал! — воскликнул Савелий. — Просто! Потому красная. Федя, он просто ее угнал!

На лице Митрича появилось удивленное выражение, и он открыл рот, собираясь снова спросить «как это», но тут у столика появился капитан Астахов.

— Коля! — обрадовался Савелий. — А мы уже заждались. Обсуждаем тут…

— Привет честной компании, — приветствовал их капитан. — Обсуждение слышно на подходе к заведению. И до чего вам удалось додуматься? Не в сговоре, говоришь, друг Савелий, а просто угнали? Потому красная. Можно спросить, какая, на хрен, разница?

— Привет нашей доблестной полиции, — сказал Федор. — Разницы никакой. Но! Вечное «но», взывающее к сомнениям. Ты, Савелий, мыслишь в правильном направлении. Допустим, чисто гипотетически, имелся сговор, нужна была именно красная «Тойота», и отъезд владелицы оказался как нельзя кстати. Но при чем здесь убийство?

— Что значит при чем? — удивился Митрич. — Он же засунул тело в багажник!

— Верно. Получается, этот тип и угонщик, и убийца, так? Или просто угнал? Убийца просто угнал, как выразился Савелий. Савелий!

Савелий пожал плечами, вид у него был обескураженный.

— Как это? — опять спросил Митрич. — Что значит «просто»?

— Ты думаешь, их было двое? — хмыкнул капитан, пододвигая к себе тарелку с бутербродами.

— Именно! Их было двое, господа. Два не связанных между собой параллельных действа, и везде красная «Тойота», что есть всего-навсего совпадение и случайность. Один в сговоре… Гипотетически в сговоре со сторожем угнал со стоянки машину, другой угнал машину с того места, где угонщик оставил ее на пару минут, то есть схватил первую попавшуюся. В пользу версии о повторном угоне говорит цвет машины, уж очень он бросается в глаза. Убийца спешил, а потому угнал то, что подвернулось под руку. На сговоры и подготовку у него не было времени, кроме того, это была бы вполне дурацкая затея. Дурацкая, потому что ненужная и затратная по времени. Как долго, по-вашему, можно прятать труп до… Сами понимаете. Тем более летом. От силы двое суток. И в течение этих гипотетических двух суток он искал машину, которую можно было бы угнать. То есть, допускаю, сначала он соображал, как избавиться от тела… Если убийство было спонтанным. Я склоняюсь к спонтанному убийству, так как иначе ему не нужно было угонять машину. Произошло оно, вероятно, двадцать первого августа, почти два года назад, после прощального вечера. На другой день у жертвы был самолет.

— Почему спонтанным? — спросил Митрич.

— В силу все той же сложной траектории перемещения «Тойоты» с платной стоянки и до того момента, как она совершенно случайно подвернулась убийце… где-нибудь. Он не был готов, и ему пришлось угнать то, что подвернулось. Красивую, бросающуюся в глаза, новенькую с иголочки машину красного цвета. Если бы убийство было преднамеренным, он заранее продумал бы, как избавиться от тела.

— И что?

— А то, что к стоянке у речного порта он не имеет никакого отношения, как я было подумал. И со сторожами знаком не был. Он просто угнал, как справедливо заметил Савелий. Тот, первый угонщик, пошел выпить кофе, а убийца угнал угнанную машину. Снова гипотетически, разумеется, я не настаиваю на кофейной версии. Может, на радостях первый угонщик оставил ключ в зажигании. Вы не поверите, но это имеет место быть довольно часто, капитан знает. А потому стоянку сбрасываем со счетов, это пустой номер. Кроме того, нам известно имя жертвы. Кажется, известно.