– Да?

– Задай Монике мой вопрос. Разон когда-нибудь предлагал ее компании такой проект? Снимки, позволяющие доказать подлинность христианства?

Я пересказал.

– Нет, – ответила Моника. – Случись такое, я бы вам рассказала. Это бы привело нас сюда быстрее. Он никогда не обращался к нам с такими просьбами.

– Это странно, – сказала Айви. – Чем больше мы работаем над этим делом, тем больше убеждаемся, что Разон проделал невероятную работу, чтобы попасть сюда, в Иерусалим. Почему бы не воспользоваться ресурсами, которые у него уже были? Лабораторией «Азари».

– Может, он хотел свободы, – предположил я. – Хотел использовать свое изобретение, как ему заблагорассудится.

– В таком случае, – сказала Айви, – он бы не стал связываться с конкурирующей компанией, как ты предположил. Это было бы то же самое. А ну-ка, ткни Монику. Судя по виду, она о чем-то размышляет.

– Что? – спросил я женщину. – Вы хотите что-то добавить?

– Ну… – проговорила Моника. – Как только мы убедились, что камера работает, Разон действительно обратился с вопросом о некоторых проектах, которые хотел воплотить в жизнь. Раскрытие правды об убийстве Кеннеди, опровержение или подтверждение видео Паттерсона – Гимлина со снежным человеком и тому подобное.

– И вы подрезали ему крылышки, – предположил я.

– Не знаю, сколько времени вы потратили на раздумья о последствиях применения этого устройства, мистер Лидс, – сказала Моника. – Вопросы, которые вы задавали мне в самолете, указывают, что вы, по крайней мере, уже начали. Ну а мы обдумали все. И мы в ужасе.

Эта штука изменит мир. Дело не только в доказательстве тайн. Это ведь еще и конец частной жизни, какой мы ее знаем. Если кто-то может получить доступ к тому месту, где вы когда-то были голым, он сделает ваше фото нагишом. Вообразите, как обрадуются папарацци.

Вся наша система правосудия пойдет кувырком. Больше никаких присяжных, судей, адвокатов, судов. Правоохранителям просто нужно будет съездить на место преступления и сделать снимок. Если вас подозревают, вы предоставляете алиби – и они могут доказать, были ли вы там, где утверждаете.

Она с измученным видом покачала головой:

– А как же история? Национальная безопасность? Хранить секреты становится все труднее. Государствам придется блокировать места, где однажды была представлена важная информация. Ничего нельзя будет записать. Курьер с секретными документами прошел по улице? На следующий день вы сможете отыскать нужное место и сделать снимок внутри конверта. Мы это проверили. Только представьте себе такую власть. А теперь вообразите, что она есть у каждого человека на планете.

– Черт… – прошептала Айви.

– Вот потому-то, – продолжила Моника, – мы бы не позволили мистеру Разону отправиться в Иерусалим и сделать снимки, подтверждающие или опровергающие христианство. Пока что – нет. До той поры, пока мы не обсудим этот вопрос. Думаю, он знал. Это объясняет, почему он сбежал.

– Это не помешало подготовить способы, позволяющие привлечь мое внимание и подтолкнуть к деловому соглашению с вами, – заметил я. – Сдается мне, если вы делали снимки для меня, то и для других важных людей тоже. Вы собирали ресурсы, чтобы обзавестись стратегическими союзниками, не так ли? Самыми богатыми людьми мира, представителями элиты? Чтобы они помогли вам оседлать эту волну, как только технология начнет распространяться?

Она поджала губы, глядя прямо перед собой.

– Возможно, Разону это показалось корыстным, – сказал я. – Вы не желали помочь ему донести правду до человечества, но собирали материал для подкупа? И даже для шантажа.

– У меня нет полномочий продолжать этот разговор, – сказала Моника.

Айви фыркнула:

– Ну что ж, мы знаем, почему он ушел. Я все еще не думаю, что он пошел бы в конкурирующую компанию, но он с кем-то связался. Может быть, с израильским правительством? Или…

Настала тьма.

Я пришел в себя, сбитый с толку. Перед глазами все расплывалось.

– Взрыв, – сказал Джей Си.

Он присел рядом со мной. Я был привязан к стулу. С руками, заведенными за спину. И находился непонятно где.

– Спокойно, Тощий, – сказал Джей Си. – Сохраняй спокойствие. Машина перед нами взорвалась. Нас кинуло в сторону. Мы врезались в здание сбоку от дороги. Помнишь?

Едва ли. Воспоминания путались.

– Моника? – прохрипел я, оглядываясь.

Она была привязана к стулу рядом со мной. Кальяни, Айви и Тобиас тоже были там, связанные и с кляпами во рту. Охранников Моники нигде не было видно.

– Мне удалось выползти из-под обломков, – сказал Джей Си. – Но я не могу тебя вытащить.

– Знаю, – сказал я.

Лучше не давить на Джей Си, напоминая о том, что он галлюцинация. Уверен, в глубине души он это прекрасно знал. Просто не любил признавать.

– Послушай, – продолжил Джей Си, – положение аховое, но ты владей собой, и спасешься. Понял, солдат?

– Ага.

– Скажи еще раз.

– Да, – проговорил я тихо, но твердо.

– Молодец, – сказал Джей Си. – Я развяжу остальных. – И он принялся освобождать другие мои аспекты.

Моника застонала, качая головой:

– Что…

– Кажется, мы допустили грубейший просчет, – сказал я. – Мне очень жаль.

Удивительно, насколько спокойно это прозвучало, учитывая, как я был напуган. В душе я ученый, – по крайней мере, большинство моих аспектов такие. Я не выношу насилия.

– Что вы видите? – спросил я.

На этот раз мой голос дрогнул.

– Маленькая комната, – сказала Айви, потирая запястья. – Окон нет. Я слышу, как течет вода по трубам и где-то далеко раздается слабый шум уличного движения. Мы все еще в городе.

– Какие чудесные места ты нам показываешь, Стивен, – проговорил Тобиас, благодарно кивнув, когда Джей Си помог ему подняться на ноги. Тобиасу было уже немало лет.

– Я слышу снаружи арабский, – заметила Кальяни.

– Да. – Тобиас закрыл глаза. – Мимо едет поезд. Замедляется. Останавливается… Есть что-то странное в том, как он тут притормозил… Это не станция, но остановка какого-то иного рода. Машины, голоса. Церковные колокола. Это что, идиш? И муэдзин призывает к молитве? – Он резко открыл глаза. – Мы где-то на улице Шивтей Исраэль, недалеко от Старого города. Это оживленный район. Крики могут привлечь чье-то внимание, и нам помогут.

– Или убьют, – возразил Джей Си. – Веревки тугие, Тощий. У Моники тоже.