Многие идут на мастерский экзамен со вторым. Жаль, что Тьма потеряет такого адепта.

— Отчего так, госпожа?

Прекрасная Эвита Ашшур посмотрела на него почти с нежностью:

— Оттого, что Аларик Неркас пообещал за твою голову очень щедрую награду. Ты даже не представляешь, настолько щедрую. Расскажи мне, мальчик, чем ты так сильно досадил нашему Великому Магу?

Чем — кроме того, что он выжил, когда по планам мага должен был умереть? Разве что…

— Призванная мной Тьма оказалась сильнее его Света.

— Что? — маска фальшивой благожелательности на мгновение сползла с лица магички, показав первое реальное чувство — удивление.

— Призванная мной Тьма держала его руки, не позволяя творить волшбу… — краткий рассказ Арона о том, что произошло на берегу реки в столице, Эвита выслушала в полном молчании, но выражение глаз говорило — не верит.

— И как же ты, мальчик, объяснишь такое чудо?

— Тьма любит меня.

— Что? — Эвита рассмеялась. — Какая глупость! Тьма — это Тьма. Тьма не умеет любить.

Арон молча развел руками.

Эвита подошла к окну, опершись ладонями о каменный подоконник, и свечи в комнате за ее спиной погасли.

— Я проверю твой рассказ, — сказала, глядя в залитый лунным светом сад.

Арон смотрел ей в спину, вспоминая все, что Джат Пеларе и другие маги когда-либо говорили о некромантке. Что было для нее важнее всего? Что могло перевесить обещанную награду — чем бы та награда ни была?

— Ответьте мне, госпожа, что бы вы предпочли — благодарность от Светлого мага или его голову на блюде? — спросил Арон негромко.

Никто из знакомых Арона не знал, сколько Эвите на самом деле лет. Джат Пеларе рассказывал, что магичка выглядела так же, как сейчас, еще когда он сам лишь осваивал азы Темного искусства. Рассказывал он и о том, какой была обычная реакция некромантки на любые достижения Светлых — и на ограничения, накладываемые на Темных.

— У Светлых нет никого, равного Аларику Неркасу по могуществу. Но, пока он жив, влияние Ковена продолжит падать. Наше число уменьшается, число Светлых растет. Еще десять-пятнадцать лет, и мы окончательно станем отверженными. Нас будут презирать не только светлые жрецы, даже о…

— Замолчи! — Эвита развернулась к нему и свечи вновь вспыхнули. — Да что ты понимаешь, мальчишка!

— Я понимаю, что день, когда Аларик Неркас умрет, станет счастливым днем для многих Темных. А для вас, госпожа?

— Умрет? — она скривила губы. — Знаешь, сколько раз мы пытались избавиться от него? Еще до того, как ты родился. Даже до того, как родились твои родители. Самые лучшие из нас сложили головы, пытаясь. И ты, глупый мальчишка, ты думаешь, что сумеешь — только потому, что Тьма якобы любит тебя? Я поторопилась сказать, что ты изменился. Внешне да, но внутри все тот же дерзкий щенок со слишком большим самомнением…

— Я выжил, — перебил он ее.

— Что?

— Единственный из всех учеников Пеларе — выжил. Единственный из всего Трира, когда пришла Синяя Чума — выжил. Голод после Чумы, хаос, мародерство — выжил. Когда придет время убить Аларика Неркаса, я не сложу голову, как ваши прежние союзники. Я выживу. А он нет. Какую бы награду не предложил за мою голову Неркас, его собственная голова стоит дороже. Отделенная от тела, естественно.

Эвита долго молча смотрела на него, потом жестом велела ему сесть в кресло, сама опустилась в стоящее напротив.

— Ты так уверен в себе, — сказала лишенным эмоций голосом. — Хорошо. Помоги мне с одним делом и я, возможно, даже поверю, что у тебя есть шанс против Неркаса.

Арон вежливо наклонил голову, ожидая продолжения.

— Каждые тридцать семь лет, восемь месяцев и двадцать три дня Серая Госпожа празднует Аксис. Ты, полагаю, слышал об этом. Небольшое, можно сказать, почти семейное торжество, куда приглашены только ее самые верные слуги, — голос Эвиты звучал по-деловому сухо.

Аксис — одна ночь, когда Смерть во плоти навещает человеческий мир. Ночь, когда ни один имперец в здравом уме не выйдет из своего жилища — потому что те, кто выходят, назад обычно не возвращаются. Конечно, Арон слышал об этом дне, только мало кто — даже среди Темных — считал его праздником.

— И на каждый Аксис мы, ее служители, стремимся порадовать нашу Госпожу дарами. Ты уверен, что сможешь убить Великого мага… Ты, должно быть, так умен… Подскажи мне, мальчик, идею особого дара для нашей Богини. Что может понравиться Смерти?

Думай хорошо, мальчик, — говорил взгляд некромантки, — очень хорошо. Потому что, если результат не понравится мне , Аларик Неркас получит твою голову, а я — обещанную награду.

Часть 1

Глава 12

Дар для самой Смерти…

— Я прошу госпожу снизойти к моему невежеству, но как скоро наступит следующий Аксис?

— Через девяносто две ночи, — отозвалась некромантка сухо.

Арон склонил голову в благодарственном кивке, потом прикрыл глаза, вспоминая все, что он знал о Серой Госпоже и о ее празднике…

Люди боялись и ненавидели Аксис еще и оттого, что еще до его начала происходили события, которые — теперь Арон понимал — и были подобными дарами.

Вспышки смертельных эпидемий.

Восставшие мертвецы, гуляющие по улицам городов.

Поднимающиеся со дна морей остовы кораблей с мертвыми экипажами, превращенными в монстров.

Засухи в дождливый сезон.

Священные места, сожженные и разграбленные.

Слуги Смерти старались ублажить свою Госпожу, как могли. Но все это уже было. Уже было…

Прошла минута, вторая. Началась и закончилась третья. Эвита ждала.

— Мне доводилось слышать, что Серая Госпожа ценит хорошую шутку, — сказал Арон наконец. — Так ли это?

— О да, — согласилась некромантка, — но мало кто из смертных способен разделить с Госпожой ее… особое… чувство юмора.

У Арона мелькнула мысль, что, пожалуй, про его собственное чувство юмора можно было сказать то же самое.

— На Крае, в самом главном, самом почитаемом храме Бога Солнца, хранится последняя существующая реплика Каира Солнечного, снятая с него в возрасте двадцати одного года. — начал он размеренным тоном. — Поклониться этой реплике приходят верные слуги Солнечного Бога со всей империи и из соседних стран. А сам храм охраняется лучше, чем императорская сокровищница. Если верить этой реплике, у Каира Солнечного были темные, слегка вьющиеся волосы, серые глаза и правильные черты лица.

— К