К черту! К черту мысли и самокопания. Хочу принять душ и выспаться.

Ещё раз бросила взгляд на спокойный океан, развернулась и пошла искать свой чемодан. Конечно же, он стоял в спальне, которую занял Глебушка. Не заботясь о приличиях, залетела в комнату, намереваясь сказать что-нибудь колкое, но чуть язык свой не проглотила.

Глеб стоял в стеклянной душевой кабине и принимал душ. Хорошо, что он не видел меня, зато я могла разглядеть его задницу. Да, задница сразу же приковала к себе внимание, только потом я, словно путник в пустыне, превозмогающий жажду, подняла взгляд выше на широкую спину, руки, пальцы, массажирующие голову.

Сдохнуть можно от жаркого представления, на которое я случайно попала. Сдохнуть от возбуждения. Особенно пострадала грудь, которая взвыла от нехватки внимания. Пришлось аккуратно брать чемодан и валить, пока трусики не пришлось выжимать или пока самолично не предложила потереть спинку Глебушке.

Так как муж довольно хитрый, то выбрал спальню на третьем этаже с самыми захватывающими видами, поэтому я тоже не стала себя ущемлять и выбрала соседнюю спальню. Когда я зашла в комнату, влюбилась с первого взгляда. Это шикарно.

Минимализм. Тумбочка с зеркалом в углу и небольшой шкаф, по центру огромная двуспальная кровать. Стеклянная стена с видом на океан и часть острова и та-да-дам — большая ванна рядом со стеной.

Даже не задумываясь, сразу же наполнила ванну с пеной. Как только легла в неё, не смогла сдержать стона наслаждения. Это ни с чем не сравнится. Кайф.

Осмотрев остров королевским взглядом, откинула голову назад и закрыла глаза.

Мне бы сейчас что-нибудь холодненькое и маску на лицо. Не было бы тогда счастливей человека.

В общем, пока в мечтах летала и млела, в комнату зашел Глебушка, о котором я узнала, когда почувствовала чужой взгляд. Открыв глаза, дернулась от испуга.

— Стучать не учили? — спросила эмоционально, проследив, чтобы все мои стратегические места были скрыты пеной.

— А тебя? — улыбнулся Глеб.

Он был одет в одни только шорты, и это малость нервировало.

— Не понимаю, о чем ты, — пускаем в ход невинные глазки.

На что Глебушка только усмехнулся, причем так сексуально, что пришлось сжать ноги вместе.

“Божечки ты мой, уйди, а? Дай по-человечески помыться,” — умоляла мысленно.

— Я принес тебе холодный апельсиновый сок, чтобы ты охладилась, — присел на край ванны, протягивая стакан.

— Спасибо, — как раз во рту все пересохло, с чего бы это?

Пока я жадно пила, Глеб поедал меня взглядом, я чуть не подавилась из-за этого.

— Охладилась? — спросил так вкрадчиво, когда забрал пустой стакан.

У этого вопроса явно двойной смысл.

— Не совсем, — ответила еле слышно, прожигая его ответным взглядом.

Что я творю?

Глеб медленно стал наклоняться, давая возможность мне остановить его.

А я вместо того, чтобы воспользоваться возможностью и отправить мужа восвояси, притянула к себе гада и жадно поцеловала. Глебушка чуть не грохнулся в ванную, но успел схватиться за края.

Не знаю, сколько продолжалось это безумие, когда я, словно помешанная, истязала пухлые губы мужа, покусывала их, стонала. Но когда все прекратилось, я видела только почерневшие глаза супруга. Только животное желание обладать.

Дрожь, тихий вздох, и мои губы в плену Глеба, а его рука уже ласкает меня между ног. Все как в тумане, наслаждение, возбуждение и голод, неутолимый, терзающий все тело. И только пальцы супруга дарят хоть какое-то успокоение. Точнее, совсем не успокоение, но я получаю то, что хочу. Оргазм.

Он словно взрывается внутри меня, растекаясь по венам чистым кайфом.

Тело дрожит, глаза полузакрыты, рот открыт.

— Ты прекрасна, — хрипло произносит муж, его зеленые глаза горят страстью.

И я так хочу разделить этот огонь на двоих, но молчу. Молчу от того, что понимаю, слова излишни. Я проиграла себе. Своим убеждениям. Своей злобе. Я так хочу этого мужчину, что схожу с ума. Но молчу, ведь он и так все видит.

— Глеб, — решаюсь и снова замолкаю.

Муж улыбается, не ехидно, по-доброму.

— Увидимся на ужине, а сейчас отдыхай.

Встает и идет к выходу, открывая дверь, смотрит на меня и произносит со смешинкой в глазах.

— Только одень что-нибудь поприличнее.

— Вот гад! — произношу возмущено, когда он быстро смывается.

Но долго с собой бороться не могу, и на губах снова улыбка, щеки горят, тело охватывает томность. Хочется…

Ох. Закрываю глаза и ухожу подводу.

“Что же я творю?” — думаю, вылезая из ванны.

Насухо вытираюсь полотенцем и забираюсь на кровать.

Нет бы уснуть. Ведь сон — это единственный спаситель от мыслей. Но не могу остановиться и не думать вообще. Радость, тревожность, угрызение совести, желание попробовать, страх — жгучий коктейль эмоций одолевает меня. Чтобы хоть как-то прийти в себя, направляюсь на пляж, при этом стараясь не попасться на глаза Глебу. Хочу побыть одна. Определиться.

Когда София выходит из дома Глеб наблюдает за ней из окна. И стоит только ей отойти от дома подальше, как на лице Глеба пропадают любые живые эмоции. Жуткое преображение. Холодный взгляд, способный вызвать ужас. Ужас от понимания того, насколько опасен и беспощаден человек. Он словно самый опасный хищник, наблюдающий за жертвой, благосклонно позволяющий ей ускользнуть из лап. И стоит только Софии окончательно пропасть из поля видимости, как на его лице появляется усмешка, а в глазах загорается интерес. Похоже, кому-то нравится игра. Вопрос только в том, какая?

Глеб

Смотря на отдаляющуюся попку жены, вспоминал первый разговор с отцом.

Тогда я был свободен, хотя в паспорте уже больше года стоял штамп, которому совершенно не придавал значения. Да и как можно придавать значение браку, который по факту существует только на бумаге. Женушка свалила сразу после свадьбы, чему я был беспредельно рад, а сам спокойно продолжил вести свой привычный образ жизни. Родители знали, но все делали вид, что мы живем вместе. Театр абсурдов, особенно семейные сборища, где только София была в неведении. Это даже меня иногда забавляло. Особенно годовщина, где, нужно заметить, жена выглядела намного лучше, чем на свадьбе. Тот образ заплывшего нечто с тремя подбородками и щеками бурундука вызывал отторжение даже у того всеядного меня.

Усмехнувшись, закурил. Те ещё воспоминания.

В то время, впрочем, как и сейчас, я много пахал на отца, пытаясь заслужить доверие и уважение, а ещё любил хорошо отдыхать. Клубы, женщины, алкоголь, шумные вечеринки до утра и секс.