где пребывали головы, спины, седалища и голени, появились ямки и остались даже до сего дня. И после этого св. Петр направил Аполлинария в Равенну. И сам блаженнейший Аполлинарий, до того как войти в город Равенну, даровал зрение слепому сыну Иринея – “Ириней” же понимается как “мирный” – и в стенах этого города совершил очень многие подвиги: ниспроверг храмы языческих богов, разбил кумиры, поставлял пресвитеров и диаконов, исцелял больных, изгонял демонов, очищал прокаженных и многих крестил в реке Бедент и в море. В базилике Блаженной Евфимии, которая называлась “У овна”, поначалу он совершал крещение, и там, где стояли его стопы, размягчился камень, и следы его ног отпечатались, подобно знаку. Также он воскресил умершую дочь патриция Руфа. И до сего дня мы видим в доме этого патриция резиденцию епископа Бононской церкви. Я знаю, что этот дом пребывает так же цел и невредим, как и встарь. И ныне почти пять лет тому, как Феодор, предстоятель Бононской церкви, удалил каменный саркофаг, в котором был положен патриций Руф со своей дочерью, и увез в свою Бононскую церковь, чтобы он был положен там же, после того как умрет. Но какую пользу ему принесло то, что он изгнал оттуда других? И он не был положен в этот саркофаг, ибо медленно его устанавливал. Итак, блаженнейший Аполлинарий великим бременем меча ненадолго был послан в темницу в Равеннском капитолии. Там пищу ему подавали небесные ангелы, в то время как стражи были бдительны. И еще раз его призвали и изгнали из города недалеко от того шестого милиария, где построена древняя церковь Блаженного Димитрия. После этого он был в узах отведен в Иллирию и оттуда через Солунь, а также Паннонию по берегу Данубия во Фракию, и там и на коринфском берегу Господь явил через его посредство многие чудеса. Спустя три года св. Аполлинарий вновь вернулся в Равенну и был принят с великой радостью своими верными чадами и священнослужителями. Свирепствующие язычники заставили его после долгих побоев стоять босыми ступнями на горящих угольях и истязали его многими другими пытками. Он разрушил своими молитвами храм Аполлона, который находился перед воротами, называющимися Золотыми, напротив амфитеатра (очень важная информация для топографии античной Равенны; по крайней мере, очевидно, на ее основе профессор Бовини пишет: “Недалеко от Porta Aurea находились святилище Аполлона и амфитеатр, но от них, так же как и от арены и Капитолия, стоявшего вблизи сегодняшней церкви San Domenico (Св. Доминика. – Е.С.), к сожалению, ничего не осталось”. Его святость, блаженство и кротость были таковы, что никогда, в то время как он претерпевал пытки, он не нанес никому обиды или упрекнул кого-нибудь; он только сказал наместнику, когда его сильно мучили: “Нечестивейший, почему ты не уверуешь в Сына Божия, чтобы избежать вечных мук?” По причине безмерной ветхости дней он сделался сгорбленным. Он увенчан венцом мученичества во времена кесаря Веспасиана. Он пребывал на епископской кафедре 28 лет 1 месяц и 4 дня».

На месте легендарного «первого крещения равеннцев» и «колодца Св. Аполлинария» ныне стоит небольшая церковь Св. Евфимии, выстроенная в 1740-х гг. архитектором Буонамичи (о нем мы еще поговорим в связи с варварским разрушением базилики Урсианы), также уничтоженная им трехнефовая раннехристианская базилика когда-то сменила еще более древнее культовое сооружение II—III века нашей эры («колодец Св. Аполлинария», из которого первый епископ Равенны якобы брал воду, чтоб совершить обряд крещения первых обращенных в новую веру равеннцев, был доступен для почитания верующих вплоть до 1566 г., когда кардинал и по совместительству архиепископ Джулио делла Ровере приказал для пущей сохранности замуровать его и воздвигнуть над ним алтарь; и сейчас еще у этого колодца в церкви есть мраморная надпись, гласящая: «Coepit hic fides Ravennatum» – «Отсюда пошла вера равеннцев»). Сразу же отметим, что археология (в первую очередь, исследование надмогильных памятников, эпиграфики и т.д.) не подтверждает наличия христианства в Равенне со времен апостольских: только ближе к концу II века; первый упомянутый в документах равеннский епископ, Север (на кафедре в 284—348 гг.), принимал участие в Сардикском церковном соборе 343 г., и никаких следов 11 его предшественников, известных по спискам Равеннской церкви, не обнаружено, что наталкивает на мысль о фальсификации истории, когда, как уже было отмечено, «в пику» Риму нужно было срочно создать апостольское преемство равеннской кафедры.

Нерон отметился в истории Равенны образом не лучшим, можно сказать, позорным, да иного от него и ждать не приходилось. Историк Дион Кассий (ок. 160—230 гг.) пишет: «Тетку свою Домицию, которую он, по его собственным словам, почитал как мать, он также умертвил с помощью яда, не подождав даже нескольких дней, пока та умрет от старости, – столь сильно желал он ее смерти. Причиной его спешки в этом деле были ее поместья в Байях и Равенне, в которых он незамедлительно выстроил роскошные увеселительные заведения для молодежи, процветающие и поныне».

Особую роль сыграли Равенна и ее флот во время восстания против императора Вителлия, как о том повествует Тацит в своей «Истории» (это было время, последовавшее за свержением и самоубийством Нерона и известное как «год четырех императоров», сменивших друг друга в Вечном городе: Гальба (3 г. до н.э. – 69 г. н.э.) сверг Нерона (убил себя 9 июня 68 г.), Отон (32—69 гг.) – Гальбу (убит преторианцами 15 января 69 г.), Вителлий (ок. 15—69 гг.) – Отона (покончил с собой после поражения 14 апреля 69 г.), Веспасиан (9—79 гг., правил с 69 г.) – Вителлия (убит 20 декабря 69 г. при штурме Рима воинами Веспасиана)). Фактически, как только против Вителлия выступил Веспасиан, армия и флот отказали в повиновении быстро дискредитировавшему себя недолгим правлением Вителлию, развратнику и обжоре. Вителлианцы хотели удержать за собой стратегически важную долину реки Пад, однако измена вителлианских полководцев решила дело в пользу Веспасиана. Тацит пишет: «Испуганный продвижением противника и доходившими со всех сторон зловещими вестями, Вителлий приказал Цецине и Валенту идти на врага. Цецина отправился; Валент задержался в Риме, так как был еще слишком слаб после тяжелой болезни. Уходившие из города войска мало походили на прежнюю германскую армию: не чувствовали воины больше ни сил в теле, ни бодрости в душе; шли медленно, несомкнутым строем, оружие едва не валилось из ослабевших рук, кони шатались от истощения. Изнуренные, измученные жарой, пылью, резкими переменами погоды, солдаты не способны были переносить трудности походной жизни, но тем более склонны к бунтам и ссорам. Сам Цецина, баловень судьбы, всегда полный энергии, теперь словно впал в оцепенение – то ли растратил в оргиях все силы, то ли вынашивал измену и стремился к разложению армии. Многие думали, что к измене он начал склоняться под влиянием Флавия Сабина (брата Веспасиана. – Е.С.). По поручению Сабина Рубрий Галл уверял Цецину, что Веспасиан примет все его условия, разжигал в нем зависть и ненависть к Валенту, говорил, что, раз Вителлий не оценил его по заслугам, следует добиваться влияния при новом дворе и милостей нового принцепса. Вителлий осыпал Цецину почестями, обнял на прощание, и тот выступил в поход, отправив вперед часть конницы с приказом занять Кремону. Вслед за Цециной двинулись отдельные отряды первого, четвертого, пятнадцатого и шестнадцатого легионов, за ними – пятый и двадцать второй; наконец, походным строем пошли двадцать первый Стремительный и первый Италийский, а с ними отдельные отряды трех британских легионов и отборные солдаты вспомогательных войск. Уже после того как Цецина выступил,