Шульгина высокий солдат в немецкой форме. Он был без оружия. Видимо, автомат, висевший на стене землянки, принадлежал ему. Солдат удивленно посмотрел на своего комбата что-то пишущего, и недоуменный взгляд его остановился на Ярцеве, державшем его под дулом своего автомата.

Комбат спокойно сказал сначала по-словацки, а потом по-русски;

— Не удивляйся, Адам. Это свои. — И тут только Адам обратил внимание на красные звездочки на пилотках наших разведчиков.

На лице у него отразились сразу и удивление, и недоверие, и недоумение. Он быстро овладел собой и спросил:

— Что прикажете мне делать?

— Постой в углу, — ответил Завада.

Все молчали. Комбат передал письмо Ярцеву и, показав на своего денщика, добавил:

— Адам проводит вас туда, откуда вы пролезли в наше расположение, чтобы вам не рисковать, пойдете во весь рост. На том месте, которое вы покажете Адаму, каждую ночь с ноль часов до двух он будет вас ждать. Пропуск для него «Татры», отзыв — «Карпаты». Если будет от вашего командования гарантия, то наш батальон перейдет до вас. У меня еще такая просьба: завтра ночью верните мне код. Из-за его пропажи могу пострадать я, если германцы узнают, что код вам известен. Добре?

— Лучше перегнуть, чем недогнуть, — ответил строго Ярцев; вынул финку и перерезал провод полевого телефона. Снял со стены немецкий автомат, ловко вынул из него магазин, взял лежавшие в углу гранаты и еще два снаряженных магазина с топчана и, обращаясь Заваде, добавил:

— Ну, смотри, подпоручик! Поверю тебе, мы уйдем, а мои ребята останутся тебя сторожить снаружи еще ровно двадцать минут. Если выйдешь из землянки раньше или поднимешь тревогу, смерть тебе.

— Понял, — улыбнулся Завада.

— «Вальтер» твой я тебе не оставлю, возьму на память.

Сначала вышел Шульгин, за ним Адам, а потом, тщательно расправив за собой плащ-палатку, Ярцев. Он тихо поднял лежавших снаружи разведчиков, потому что вранье о двадцати минутах, обещанных Заваде, было психологической угрозой. Ярцев дернул за телефонный провод, вырвал его из землянки. Бесшумно шагая, разведчики пошли к передовой. Впереди, чуть пригнувшись, шагал Ярцев, за ним — Адам. Шли молча, но не таясь. А разведчики, которые не были в землянке, не понимали толком, что происходит. Когда приблизились к окопам, Адам крикнул своим солдатам пропуск, и группа во весь рост прошла по той самой перемычке между окопами, по которой недавно ползла затаив дыхание.

Потом Адам остался стоять, а они поползли в щель, оставленную в козлах проволочного заграждения.

Ярцев лез последним, и до того, пока выползли все другие, держал под прицелом автомата Адама: на фоне светлого неба виднелся темный силуэт.

Когда же они отползли от колючей проволоки и оглянулись, его уже не было: то ли ушел, то ли его уже нельзя было рассмотреть.

Возвратившись в разведроту, Ярцев доложил обо всем мне. Я тотчас же позвонил Кузнецову, а тот генералу, сказав, что у разведчиков есть что-то необычное.

И вот мы с Ярцевым в блиндаже комдива. Кроме генерала Ванина, тут начальник штадива Сорокин и наш Кузнецов. Я попросил еще вызвать начальника шифровального отдела дивизии капитана Юрченко. Тот явился, Ярцев доложил, что у него произошло в поиске, и, явно смущаясь, оправдываясь, рассказал, какое он выбрал решение. В подтверждение своих слов Костя выложил подробную карту обороны противника, таблицу действующего немецкого шифра и письмо Завады нашему генералу.

«Командиру дивизии Красной Армии генерал-майору Ванину. Я договорился с вашими разведчиками на словах, а теперь подтверждаю письменно вот за что. Если Красная Армия гарантирует нашим поручикам, солдатам и мне жизнь и нас потом не сошлют в Сибирь, то весь Словацкий батальон перейдет на вашу сторону с оружием. Пусть разведчики доставят нам вашу гарантию и план перехода.

Заместитель командира отдельного Словацкого батальона подпоручик В. Завада».

Ванин прочел вслух письмо и, просмотрев карту и код, сказал Ярцеву:

— Правильно поступили, старший сержант.

И обратился к капитану Юрченко:

— Дело за вами, капитан. Надо срочно проверить в эфире этот шифр, не липа ли? Скопировать код, а подлинник Вьюгин сегодня ночью вернет словакам. При этом ведите себя так, будто мы поверили — Заваде. Ответ же дадим после тщательного обсуждения его письма. Повидимому, завтра ночью. Сейчас я свяжусь с командармом, и мы с Кузнецовым поедем докладывать ему лично. А вы, старший сержант, — обратился он к Ярцеву, — пока отдыхайте. Решение вы приняли правильное. Это нам важнее, чем если бы вы притащили самого Заваду.

Сообщение Ванина заинтересовало командование нашей армии и даже фронта. Был тщательно проверен доставленный Ярцевым код. Получив его, наши специалисты смогли попытаться раскрыть шифры и других радиостанций.

После обсуждения результатов проверок вверху приняли окончательное решение: Ярцеву снова ползти и передать Заваде гарантию и план действий.

Ярцев со своей группой еще три ночи подряд лазил в ту самую лощинку на свидание с Завадой. Один раз, пока они разговаривали, Адам провел разведчиков Ярцева в тыл расположения Словацкого батальона, где они без труда взяли «языка» фашиста. Его протащили через окопы.

Но наше командование не приняло предложения о немедленном переходе батальона на нашу сторону, а предложило действовать Заваде совсем иначе. Дней через пять после того, как Ярцев чуть было не пленил Заваду, наша армия перешла в наступление. В ее задачу входило прорвать вражескую оборону и выйти ударной группой в стык немецко-фашистским войскам. Острие этого прорыва и прошло через участок обороны Словацкого батальона. С его, Завады, ведома наши саперы сняли противотанковые мины перед его батальоном, а перед самым началом нашего наступления словацкие солдаты подготовили проходы в проволочных заграждениях. В ночь наступления советские войска скрытно, без единого выстрела, прошли этот участок. Проникнув в тыл к немцам, они рванулись на врага. Эсэсовцы были начисто разгромлены соединениями нашей армии. Наши войска тогда удачно вклинились во вражескую оборону, отлично выполнив задуманную операцию.

ЭПИЗОД ВОСЬМОЙ

За сухими строчками боевого донесения, если их перевести с военного на обычный, общепринятый язык, стоит целая повесть о людском добре и зле, любви и ненависти, героизме и подлой трусости. Примером могло служить мое боевое донесение в разведотдел штадива о выполнении задания на севере Польши.

В нем я сообщал следующее:

«Направленная в тыл противника группа разведчиков из шести человек под командой командира взвода гвардии старшего сержанта Ярцева с целью разведать броды на реках Чернь Большая и Чернь Малая, задачу выполнила.

Отыскала по три брода на каждой реке. Их нахождение и глубина отмечены пунктиром на прилагаемых картах.

Задача группой выполнялась с 20 по 24