— Слушай, я занят зверски, в редакции половина людей больны гриппом, материалов нормальных не хватает, нервы совсем мне вымотали… Какие, к черту, розыгрыши? Ты вообще рехнулся, подумай, чем ты занимаешься, а? Сначала письмом этим дурацким, а потом расследованием исчезновения мусора из ведра? Это кому сказать…

Данилин понял, что Игорь именно многим теперь эту историю с мусорной корзинкой будет рассказывать. И второе — или играет, собака, бесподобно, или действительно ни при чем.

— Ладно, ладно, не горячись. Тем более что ничего страшного — я успел еще одну копию изготовить, я ее домой отнес…

— Да хоть триста копий! Хоть всю редакцию этими копиями заполони!

Тут Игорь вдруг решил, что зашел слишком далеко и примирительно сказал:

— Ладно, давай делами займемся — и у меня, и у тебя их невпроворот…

И исчез.

Потом Данилин еще и Ольгу вызвал — уточнить сроки подготовки интервью с Гавелом. А заодно и ей рассказал историю про корзинку. И ей сообщил, что лишнюю копию сделал. Но та только фыркала презрительно и не желала эту тему обсуждать.

И все-таки Данилин никак не мог отделаться от ощущения, что его разыгрывают. Воображение убедительно рисовало картинку, как Игорь с Ольгой и еще парой приятелей собрались в секретариате и там прыскают от смеха. «Представляете, я ему говорю: ты что, с ума сошел, у меня дел выше крыши, а ты ко мне с какой-то корзинкой… Да хоть триста копий этого письма делай…» А Ольга добавляет: «Он передо мной распинается, корзинку показывает, а я еле сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться, но ничего, козью морду ему такую сделала, он совсем расстроился».

И все при этом заливаются…

А под конец рабочего дня к Данилину на прием вдруг запросилась Надя из отдела писем.

Данилин все дела сразу отбросил, попросил директора по рекламе зайти попозже.

Надя выглядела уже гораздо лучше — и с носом все было в порядке, и с кофточкой, и с волосами. Но выражение лица было растерянное.

— Алексей Павлович, извините… Я еще раз все посмотрела внимательно… Что-то десяти номеров не хватает… похоже, что страницу из регистрационной тетради вырвали… Как раз вокруг этого числа — тридцатого января… Ума не приложу, кому такое в голову взбрело и зачем. Может, шутка?

Данилин сам подивился своему хладнокровию. Вежливо и невозмутимо поблагодарил он Надю. Попросил Валю ни с кем не соединять и никого не пускать минут десять. Сел, закрыл глаза. Попытался сосредоточиться.

Пора было признаться себе, что на подсознательном уровне он давно уже знал, что концы с концами не сходятся, что версия розыгрыша на самом деле не выдерживает критики. Хотелось просто в нее поверить, вот он и старался. Потому как альтернатива была куда неприятнее — приходилось согласиться, что в родных и милых «Вестях» творится нечто действительно зловещее. Но это же не голливудский боевик и не триллер какой-нибудь, это же обыкновенная, нормальная, скучная жизнь! В ней не бывает ничего такого… Или бывает?

С розыгрышем не получалось вот почему: никто же не знал, что он вернется на работу с полпути в тот вечер и обнаружит странную пропажу бумажного мусора. А коли так, то в чем юмор?

Если только не… Да-да, есть еще одна версия. Если само письмо изначально сочинили как шутку. А выкрали потом, чтобы над ним дополнительно поиздеваться. Например, прислать ему его еще раз. Но что-то слишком мудрено и не смешно. С трудом верится. Да и письмо так написать правдоподобно — это как же надо английским владеть? И вообще Англию знать и понимать? Что-то в редакции он таких знатоков не припоминает… А теперь вот еще и книгу регистраций кто-то изуродовал. Это уже чересчур.

Данилин набрал Мишу Филатова по внутреннему селектору. Сказал:

— Миш, ты все-таки знаешь что? Пошуруй там осторожненько, среди своих. Может, кто-то что-то слышал об этой английской истории… Очень тебе признателен буду.

Прошло всего два дня, и квартиру Данилиных ограбили.

Таня пришла с работы первой и обнаружила дверь открытой. И знаменитый электронный замок, разработанный в каком-то оборонном НИИ, и дорогой английский, многоуровневый, со сложным стальным ключом — оба оказались бессильны предотвратить взлом. Обычный замок был открыт хитрой, высокопрофессиональной отмычкой, которая, впрочем, оставила следы. Об этом радостно сообщил Данилиным милицейский сыщик. Следы эти якобы давали надежду на идентификацию в будущем — чисто теоретическую, впрочем. При условии, что отмычку эту когда-нибудь удастся обнаружить. И при этом еще и доказать ее принадлежность конкретному индивидууму. Или группе лиц. Чушь, короче.

Что произошло с электронным замком — по этому поводу милиция высказать мнение отказалась. Дескать, не знаем мы этих систем, не ведаем, в чем их слабость или сила, понятия не имеем. А потому даже и предположить, что с ним конкретно делали, не можем. «Говорят, если на них излучать какие-то магнитные поля, то они отключаются. Но это только слухи. Официально я никаких рабочих гипотез выдвинуть по этому поводу не могу», — сказал районный сыщик.

Это было первое ограбление в их большом современном доме на Осенней улице, и все его жильцы ужасно разволновались. Еще бы! Как-никак два поста вневедомственной охраны содержим — один на воротах и потом еще и второй — в подъезде. И что же получается? Все равно никаких гарантий? За что же с нас такие деньжищи берут?

Бравые охранники только хлопали глазами — клялись и божились, что никто подозрительный на объект не проникал. Ну конечно, ну разумеется… Премии их начальство обещало лишить, еще как-то наказать, но Данилиных это никак не утешило.

Забрали из квартиры не так уж много — в основном то, что поддавалось легкой транспортировке, — старый, большой компьютер Данилина не тронули, а лэптоп «Тошиба» исчез. Радиоприемник «Панасоник», портативный магнитофон, любимый данилинский диктофон «Сони» — это все корова языком слизала. А вот видео, изрядно устаревшей модели, а потому довольно громоздкий, грабителей не прельстил.

Но обиднее всего было, что им удалось легко обнаружить Танину шкатулку с драгоценностями — собственно, искать ее особенно не нужно было, она прямо на виду, на трюмо стояла.

Соответственно, была похищена главная семейная реликвия, старинное кольцо червонного золота с довольно крупным бриллиантом, равно как и ожерелье в виде змеи, восточной работы. Все это, а также другие украшения, с бирюзой и опалами и прочим, что осталось от предков, пропало. Данилину особенно нравилось видеть на жене то бабушкино кольцо, удивительно точно пришедшееся Тане по размеру. Его поражал не столько сияющий голубизной бриллиант, сколько необычный, таинственный цвет золота, отливавшего темно-красным.

Татьяна держалась мужественно, даже не заплакала, хотя ясно было, что кольцо, да и змею, не восстановить, все это пропало навсегда, ни за какие деньги она уже никогда ничего подобного не получит.

«Странно, что они вторую шкатулку не нашли. Всего-то и надо было — ящик трюмо открыть», — бормотала Таня. Во второй шкатулке содержались всякие украшения попроще, все, что скопилось за жизнь, что Данилин привозил из командировок. Но также и доставшиеся от другой бабушки старинные гранаты. Довольно ценные, кажется.