не будет ли у вас пары медяков? Жрать хочу, не могу, — спросил попрошайка.

— Конечно, отец, вот, держи. — Сормит залез в нагрудную сумку и достал серебряную монету. Сложно сказать, чьи глаза из присутствующих раскрылись шире.

— Спасибо, сынок, — упал на колени старик, зажав в грязной руке серебро.

— Ну перестань, вставай давай. — Дверг помог ему подняться на ноги. — Ты только это… не пропей, хорошо?

— Клянусь, сынок!

— Вот и договорились. — Сормит положил еду в одну из сумок, которые нес его рыжий жеребец. А затем и сам вскочил на него. — Ну, отец, бывай, — ударил ногами по бокам.

— Ты дал ему серебряную монету?! — удивленно спросил эльф, подогнав свою кобылу поближе.

— Что тебя так удивляет?

— Не много ли?

— Дан, это не должно тебя волновать. Я так захотел, — добродушно сказал Сормит и подмигнул другу.

Оставшийся путь до Темносвода давался гораздо легче, поскольку облака заслонили яркое солнце. Бакар с любопытством разглядывал поля, что раскинулись по обе стороны от тракта. Настроение его было гораздо лучше, чем утром. Он даже начал предвкушать предстоящее приключение и новую жизнь. Почесав локоть, пытался размышлять, способен ли лишить жизни тех, кого стоило бы лишить. Он снова поскреб ногтями локоть и вспоминал все, что ему рассказывал про Валдара Сормит, чтобы морально оправдать предстоящее убийство. Кожа вновь зудела, и он, наконец, отвлекся от размышлений и осмотрел локоть.

— Ребят… вы видите это? — испуганным взглядом он показал на руку друзьям.

— Что там? — слегка наклонился к нему Данноэ’саэвэль.

— Пятно.

— Не вижу, — пожал плечами эльф.

— Ну как же, вот оно.

— Ох, покажи, — присмотрелся Сормит. — Ничего особенного.

— А вдруг я вчера что-то подцепил от Лифалиньи? О боже, я знал, что рано или поздно этим закончится! Мне срочно нужен лекарь!

— Начинается, — закатил глаза дверг. — Вот скажи мне, это уже который раз? И каждый, сука, раз тебе лекарь говорит, что ничего серьезного! Завязывай уже!

— А что, если…

— О… даже не начинай. Станет хуже — найдем тебе лекаря. А пока держи себя в руках.

— Я больше ни ногой в подобные места!

— Да? А вчера Лифалинье твердил, что женишься на ней, — усмехнулся дверг.

— У-у-у… — заулыбался Данноэ’саэвэль.

— Я был чертовски пьян!

— Ага, в три жопы! — смеялся дверг.

— Бак, не бери в голову. Просто какое-то раздражение, — похлопал друга по плечу эльф. — Уверен, скоро пройдет.

— Спасибо, Дан. Надеюсь.

— Мне вот интересно, кто первый из вас обручится, Данноэ’саэвэль с Рианэсс или ты с Лифалиньей?

— Сорм, умоляю, забудь, что я вчера нес. И никогда — слышишь? — никогда мне об этом не напоминай.

— Ну вот, а я уже надеялся гульнуть от души… — наигранно вздохнул дверг. — Ладно, тогда вся надежда на Дана… Кстати, я, между прочим, очень жду твоей свадьбы.

— С чего бы это? — заподозрил неладное эльф.

— Ну на ней же будет эта подруга Рианэсс… Как ее? С такими большими сиськами.

— Фирадейя.

— Ну точно. Фирадейя, — дьявольски улыбнулся Сормит.

— Даже не думай. Это лучшая подруга Нэсс.

— И что?

— А ничего. Я не хочу, чтобы потом мне выговаривали за тебя. Не хочу краснеть.

— Подумаешь… может, я люблю ее?

— И поэтому ты помнишь ее как кого-то с большими…

— У меня просто память на имена плохая.

— У наемника плохая память на имена… — нахмурился Данноэ’саэвэль.

— Ну… я записываю.

Бакар продолжал ехать молча и внимательно разглядывал локоть.

— Вот так ты с другом, значит…

— Сорм, даже не начинай…

Когда они подъехали к провинциальному городку, уже смеркалось.

— Ну вот, мы почти на месте, — обратил внимание рыжебородый наемник на дорожную деревянную табличку, прибитую к дереву, на которой было написано «Темносвод 500 м».

— Скорее бы… я уже не чувствую задницу, — пожаловался Данноэ’саэвэль.

— Ага, да и спать охота… — зевнул Бакар.

— А ну завязывайте нудить! Я уже жалею, что позвал вас с собой. Один не успел доехать, уже погибает от смертоносной половой болезни, второй спустил все монеты на штаны, которые не спасли его задницу от седла.

Двое друзей, видимо, устыдившись, решили не вступать в перепалку.

***

— Это что, крысиное дерьмо? — брезгливо посмотрел Бакар в угол съемной комнаты.

— Вроде оно, — внимательно разглядывая нечто, похожее на изюм, в углу комнаты, подтвердил эльф.

— А вы чего ожидали, когда я говорил «невзрачный трактир»? — Сормит закинул дорожную сумку на ближайшую к входу кровать.

— Ну неужели они не могли подмести? — негодовал Бакар, привыкший жить в совершенно других условиях.

— Подумаешь, крысиные какашки… — покачал головой дверг. — Как же мы теперь тут будем…

Бакар покосился на Сормита и закинул сумку на кровать посередине.

— А по мне милая комната, — беззаботно сказал эльф, кинув свою добро на самую дальнюю кровать у окна.

— Сразу видно, кто рос беспризорником, а кто в золотой рубахе, — раскрыл свою сумку рыжебородый наемник.

Бакару стало неловко. Он мысленно выговорил себе за длинный язык и принялся разбирать вещи.

— Ладно, вы располагайтесь тут, а я пойду прогуляюсь, — надел темно-бордовый плащ с капюшоном дверг.

— Может, я с тобой? Я-то выспался сегодня, — перестал стряхивать дорожную пыль со своей одежки Данноэ’саэвэль.

— Не стоит. Я хочу немного осмотреться, а ты мне будешь только мешать.

— Ну как знаешь, — пожал плечами тот и посмотрел на Бакара, который плюхнулся на свою кровать лицом вниз.

Когда дверг, прихватив двуручный топор, покинул комнату, эльф принялся разбирать вещи.

— Как думаешь, у нас получится? — спросил он Бакара, но в ответ ничего не услышал.

Повернувшись, увидел, что, судя по сочившейся слюне из уголка приоткрытого рта, Бакар видит второй сон. Данноэ’саэвэль задул свечи, что стояли на прикроватной тумбе и, сев на кровать, посмотрел в окно. На душе была невыносимая тоска, которая не давала дышать полной грудью. Днем друзья отвлекали его от этого чувства. Но стоило оказаться одному, как она вновь овладела им.

В ночи, кроме теней от ветвей, подсвечиваемых золотой луной, ничего не было видно. Ночное светило же было прекрасно. «Одна луна», — услышал он сладкий голос Рианэсс.

— Одна луна, — шепотом сказал он и лег набок так, чтобы продолжать смотреть в окно.

Думает ли она о нем? Скучает ли так, как он? Подобные мысли не давали покоя. Громкий храп заставил его вздрогнуть. Он повернулся на спину и не моргая смотрел в потолок.

***

Рианэсс ехала в роскошной имперской карете. В изящном транспорте, который был окован золотом и расписан вырезными эльфийскими рунами на благородной древесной породе, принцессе составляли компанию три подруги. Несмотря на то, что они вместе с императорской свитой уже преодолели немалый путь, эльфийки нисколько не утомились. Наоборот, пара из них, сидевшая напротив единственной дочери императора, никак не умолкала.