– В чем дело? – удивленно спросил он. – Что случилось?

– Муж, я призываю тебя исправить величайшее зло. Пока женщины готовили вечернюю трапезу, кто-то проник в мой шатер и перерыл все мои вещи! Наши. Принадлежащие семье!

Со вздохом, красноречиво означающим: «И это все?» – Хаджи аль-Асим отвернулся от жены, сел, чтобы разуться.

– Что-нибудь пропало?

– Я ничего не заметила, – ответила Асада. – Но это же величайшее оскорбление! Ты должен найти того, кто это сделал, и сурово его наказать!

Сняв второй сапог, аль-Асим смерил жену взглядом. Родив ему пятерых детей, Асада все еще оставалась стройной, и он видел в ней следы той девушки, которую взял своей третьей супругой. Асада по-прежнему оставалась его любимой женой. Она будет таковой еще два дня.

– Жена, это было сделано для того, чтобы тебя защитить, – сказал аль-Асим. – Пропало нечто бесценное, и я должен был убедиться в том, что это вещь не у тебя. Речь идет не только о тебе одной – были обысканы все домочадцы. Пропажу так и не нашли. Ты чиста и отныне снова находишься под моей защитой.

Однако вместо того чтобы успокоить Асаду, его слова вызвали у нее в глазах вспышку ярости.

– Так это был ты?! – воскликнула она. – Ты послал кого-то рыться в моих вещах и называешь это защитой? Если я тебе так дорога, почему ты просто не спросил у меня?

– Теперь я могу доказать всем, что ты вне подозрений, – сказал аль-Асим.

Раздув ноздри, Асада топнула ногой. Она была похожа на его любимого пони, упрямого, норовистого, которого нужно было укрощать.

– Я твоя жена! – продолжала Асада, уже спокойнее. – Я хочу, чтобы ты передо мной извинился! Это самое меньшее.

«Асада, ты на меня сердишься, говоришь дерзости, – подумал аль-Асим. – Тебе повезло, что в отличие от остальных вождей я не наказываю своих жен за подобные проступки, хотя имею полное на то право. Больше того, именно твоя непокорность всегда привлекала меня».

Асада снова топнула ногой.

Аль-Асим улыбнулся.

– Идем на подстилку.

Асада с отвращением посмотрела на него, словно все еще удивленная тем, что маленький скандал повлек за собой такие последствия.

– Я хочу, чтобы ты передо мной извинился!

– Ты требуешь этого от меня?

– Я сказала, что хочу услышать от тебя извинение. Ты должен попросить прощения. – Ее глаза наполнились слезами ярости.

Определенно, Асада сознавала, что делает. Но возможно, именно это она и задумала. После сегодняшней ночи ей по меньшей мере целую неделю не придется ложиться вместе с мужем в кровать.

– Кто твой муж? – спросил аль-Асим. – Кто Хаджи?

Асада молча уставилась в пол, кусая губу.

– Иди же. Быстро!

Ей оставалось только подчиниться.

Она действительно была норовистым пони. Ее снова приходилось укрощать.

* * *

24 января 2007 года, 21.15

(2 дня 13 часов 15 минут до окончания аукциона)

Шоссе номер 28

В 32 милях к северо-востоку от Ларета, Швейцария

Джейме и Андреа лишь дважды ненадолго останавливались, чтобы заправиться бензином, сходить в туалет, купить фруктов. Джейме еще взяла для себя газированной воды с кофеином.

В нормальной обстановке Ричардс получала бы огромное наслаждение от свободы управления машиной – никаких конвоев и неудобного бронежилета, только седан с мощным двигателем с турбонаддувом, ведущий себя на автобане как мечта. Больше всего ей доставляла наслаждение шестиступенчатая неавтоматическая коробка передач. Джейме всегда нравилось находить нужный момент взаимодействия сцепления и коробки передач, когда шестеренки зацепляются так гладко, что это даже не чувствуется.

Когда стемнело, действие кофеина иссякло, и Джейме ощутила самое настоящее физическое истощение. Но она понимала, что ей нужно доставить доктора Фармер в гостиницу так быстро, насколько это в человеческих силах. Оставалось только надеяться, что Ричардс и сама сможет урвать хоть немного сна, до того как настанет пора действовать.

Вести машину ночью было очень трудно.

– Вам известно, что я знакома с вашей прабабушкой? – нарушила молчание доктор Фармер.

– Нет, – ответила Джейме, признательная ей за то, что та старается поддержать разговор.

– Да, знакома. – Пожилая женщина улыбнулась. – Она рассказала мне про ту невероятную загадку, которую вы разрешили вскоре после прибытия в Эдем.

Джейме тоже улыбнулась. Со стороны Андреа было очень любезно подготовить почву для будущих взаимоотношений. Ричардс поручили провести исследования в области международных финансов, и она прониклась бесконечным уважением к этой женщине, так тонко понимающей все социальные и духовные последствия теоретической экономики. Джейме считала за честь сопровождать ее в этой поездке. Она была уверена в том, что как только собравшиеся в Давосе экономисты узнают о присутствии в их рядах доктора Фармер, ее окружит толпа и засыплет вопросами.

– Я с большим удовольствием прочла ваши работы, – сказала Джейме. – Ваш анализ поражает своей глубиной. Я бы сказала, что выводы, которые вы делаете, бесспорны, хотя, несомненно, есть те, кто никак не желает с ними соглашаться. Но главное то, что в любом случае вы поднимаете дискуссии на новый, более значимый уровень.

– Знаете, для меня самым большим впечатлением от Стэнфордского университета стали не занятия и не блистательные профессора. Нет, только там я поняла, как много людей в земном мире, когда речь заходит о деньгах, способны думать только о том, как их потратить, – заметила Андреа. – Они живут от зарплаты до зарплаты, даже не представляя себе, что их повседневное существование во многом определяется финансовой системой государства.

– Еще более странно то, что многие тратят жизнь на погоню за деньгами, но так и не добиваются своей цели, – согласилась Джейме. – У них нет времени на то, чтобы осмыслить общую картину, понять, что все мы приучены жить в этой рутине потребления. Я знаю это, потому что до недавнего времени сама была одной из них.

– Вы полагаете, что люди гоняются за деньгами или за тем представлением о богатстве и стяжательстве, которое им навязывает реклама? – Вопрос был риторическим.

– Доктор Фармер, вы считаете личное богатство злом? – спросила Джейме.

Как только разговор перешел в плоскость экономической науки, она посчитала более естественным перейти на уважительное обращение.

– Вам я на этот вопрос отвечу куда откровеннее, чем какому-либо экономисту, – призналась Андреа. – В богатстве как таковом нет ничего плохого – все зависит от того, в чем истинные сокровища человека и где они скрыты. Полагаю, вас не удивит, если я скажу, что экономическая наука Эдема претерпела существенные изменения две тысячи лет назад, после того как из земного мира вернулись Посланники, на протяжении трех лет слушавшие экономические теории Иисуса.