Нельзя сказать, чтобы сам Георг совершенно не обращал внимания на женщин – широко известна та симпатия, которую он всю жизнь испытывал к камер-фрау Шарлотты, графине Элизабет Пемброук, правнучке герцога Мальборо. Элизабет была чрезвычайно несчастлива в браке с мужем, который, в конце концов, бросил ее, чтобы сбежать с другой женщиной. Неизвестно, насколько далеко зашли интимные отношения между нею и королем, но и ей пришлось натерпеться от него, когда монарх помутился разумом.

Георг III оказался подвержен психическому заболеванию, которое то совершенно лишало его разума, то будто бы отступало, позволяя беспрепятственно выполнять свои функции правителя. Периоды заболевания случались у него четыре раза: в 1788-1789, 1801, 1804 и в 1810-1820 годах. Справедливости ради стоит сказать, что последний этап уже явно был глубоким старческим слабоумием, сопровождаемым полными глухотой и слепотой. Одно время считалось, что король страдал тяжелым наследственным заболеванием порфирия23, воздействующим на центральную нервную систему, которое ученые проследили вплоть до Марии Стюарт. Теперь историки медицины Ричард Хантер и Ида Мекэлпайн высказываются скорее в пользу шизофрении или маниакальной депрессии. Они полагают, что толчок к заболеванию был дан потерей американских колоний, причем этот недуг они также относят к числу наследственных.

Специалисты видят сходные признаки также у четырех сыновей короля, наследного принца Уэльского, принцев Сассекского, Йоркского и Кентского, отца королевы Виктории. Эта болезнь стала следствием браков между близкими родственниками, ведь практически все многочисленные владетельные немецкие князья были таковыми, а королева Шарлотта вышла именно из их среды. Она много занималась благотворительностью, вошла в историю как творец пирога «шарлотка» на основе яблок, но в народе ее не любили, поскольку рожденное ею потомство оказалось никуда не годным. Знаменитый полководец, герцог Веллингтон, высказался о сыновьях королевской четы следующим образом: «сие суть самые проклятые жернова, которые когда-либо оттягивали шею правительства». Выдающийся поэт П.Б. Шелли со свойственной виртуозу пера образностью пошел еще дальше и назвал их «отбросами этого тупоумного рода».

Король лично давал направления воспитанию своих сыновей (всего их родилось девять, но выжило семеро), причем по большей части они обучались не в Оксфорде или Кембридже, но в немецком Гёттингенском университете. Все они стали огромным разочарованием для родителей и отечества. Самым ярким примером является наследник престола Джордж, принц Уэльский (1762-1830), хотя он был первым монархом из Ганноверской династии, которого считали настоящим англичанином. Он был способным подростком, быстро выучился бегло говорить на трех языках помимо родного английского, приобрел обширные познания в искусствах, но все это употребил не в пользу, а во вред себе. Внешне он был весьма привлекателен и обладал неоспоримым обаянием. Кто-то из современников назвал его «самым необычным сочетанием талантов, остроумия, фиглярства, упрямства и добрых чувств, с сильным преобладанием хорошего». Любопытно описание его характера, приведенное им в письме к Мэри Гамильтон, в которую Джордж влюбился в возрасте 16 лет.

В 18 лет для него был создан личный придворный штат, которому принц придал масштаб, далеко превосходящий безликое и скромное хозяйство бережливых родителей. Обретя самостоятельность, он начал вести, как принято было тогда выражаться, рассеянный образ жизни, состоявший из беспробудного пьянства и безудержного блуда. При всем том Джордж пытался придать этому какой-то изысканный стиль, эстетический окрас, что, как это ни странно, принесло ему репутацию «первого джентльмена Европы». В союзе с признанным лондонским денди Браммелем он задавал тон образа жизни истинного аристократа и, хотя обожал роскошь, придавал большое значение совершенству покроя одежды и безупречности стиля всего, окружавшего жизнь истинного щеголя. Это нашло отражение в так называемом «стиле Регентства» в английской мужской одежде ХIХ века, архитектуре и убранстве интерьера. Главным замыслом принца было поднять Лондон на один уровень с самыми великолепными столицами Европы, а еще лучше – превзойти их. В этом отношении ему повезло в том смысле, что разгром Наполеона пришелся на время его регентства, когда престиж Великобритании находился в апогее. Несмотря на недосягаемо высокое положение Джорджа, все-таки центральной фигурой золотой английской молодежи, ее идолом, человеком, чьи воззрения служили законом и чье мнение уважал сам принц Уэльский, стал Джордж-Брайан Браммель (1778-1840), или Красавчик Браммель, хотя, по воспоминаниям современников, именно красотой он похвастаться не мог.

Arbiter elegantiarum 24

Карьера этого человека удивительна, ибо он не был дворянского происхождения, лицу же низкого звания вход в спесивый высший свет был заказан. Отец его служил секретарем видного политика, уйдя на покой, смог купить себе поместье. Он оплачивал обучение двух своих сыновей в привилегированной школе Итона, где Джордж без труда влился в аристократическое общество благодаря своему шарму, остроумию и безупречным манерам. После окончания учебы он провел один семестр в Оксфордском университете, но решил избрать стезю военной службы, и опекуны (отец к тому времени умер) купили ему чин корнета в личном полку легких драгун принца Уэльского. Офицеры полка погрязли в пьянстве и распутстве, многие из них имели честь состоять в компании принца, туда вошел и Браммель, быстро дослужившийся до капитана. Правда, потом везение изменило ему: он то ли упал с коня, то ли скакун лягнул его, но результатом стал перелом носа, подпортивший его классический профиль. В 1798 году полк перевели в Манчестер, но Браммель чрезвычайно дорожил положением лица, близкого к наследнику трона, и продал свой офицерский патент.