Эта личность всегда была объектом для злословия, но в особенности прославилось сатирическое «Послание от мистера Поупа мистеру Арбетноту», написанное выдающимся английским поэтом Александром Поупом в 1735 году. В нем он изобразил лорда Харви в образе Спора, прекрасного юноши, вольноотпущенника древнеримского императора Нерона, которого тот приказал кастрировать и затем вступил с ним в брак как с невестой. Портрет, нарисованный пером этого мастера слова, весьма выразителен и безжалостен: «То возвышенный, то низменный, то барчук, то барышня, сам по себе гнусное противопоставление противоположностей. Двойственная тварь! Играющая любую роль, никудышняя голова или растлевающее сердце! Фат за туалетом, льстец за пиршественным столом, то порхает он как леди, то важно шествует как лорд».

Наличие красавицы жены, которую Харви так регулярно оплодотворял, совершенно не мешало ему увлекаться представителями противоположного пола. В 1726 году он повстречал в Бате 21-летнего помещика Генри Фокса и начал обхаживать его. Курс лечения на курорте завершился, отдыхающие разъехались по домам и общались посредством корреспонденции, более смахивавшей на переписку двух влюбленных голубков. На следующий год любовники вновь встретились в Бате, но Генри имел то ли несчастье, то ли счастье привезти с собой 23-летнего брата Стивена, на которого Харви немедленно переключил свое внимание. После пребывания в поместье Фоксов в графстве Сомерсет пара прошла еще одно двухмесячное лечение в Бате и отправилась в полуторагодовое путешествие по Европе.

От леди Харви потоком шли письма, подписанные «Твоя тоскующая жена», и по возвращении в родные пенаты муж прямиком направился в свое имение утешить ее и заодно отдать кое-какие хозяйственные распоряжения. По подсчетам современников, как раз через девять месяцев, день в день, Мэри родила их пятого ребенка. Из этого совершенно не следует делать вывода, что Стивен Фокс опостылел ему и Джон предпочел семейные ценности. Он убедил лорда Бэтмена (которого родня вынудила из-за его гомосексуальных наклонностей оформить раздельное проживание с женой, дочерью графа Сандерленда, видного политика) приютить Стивена в своем доме в Виндзоре. Объекты обеих привязанностей лорда Харви сблизились настолько, что даже после его смерти овдовевшая супруга и Стивен оставались друзьями до конца своих дней.

Хотя в глазах общества Харви был гомосексуалом, на самом деле он был бисексуалом, что подтверждалось вышеприведенным метким высказыванием леди Мэри Уортли Монтегю (1689-1772). Российскому читателю не совсем понятно, почему стоит верить именно этому утверждению, но эта женщина определенно знала, что говорила. Она всю свою жизнь пыталась идти против течения. Еще будучи юной дочерью герцога Кингстона, она не пожелала стать типичной кисейной барышней и тайком приобрела большие знания, пользуясь огромной библиотекой отца. Этими познаниями Мэри завоевала сердце своего будущего мужа, но сей претендент на руку дочери не понравился ее родителям. Тогда она просто-напросто сбежала и обвенчалась с ним без родительского благословения.

В качестве замужней дамы леди Монтэгю произвела сильное впечатление на лондонский свет своими умом и красотой. Когда ее мужа назначили послом в Константинополе, она последовала за ним и там ухитрилась даже попасть на прием к султану, переодевшись в мужской костюм. До сей поры не теряет своей исторической ценности ее труд «Письма турецкого посольства». Путевых заметок мужчин о путешествиях на Восток довольно много, но никто из них не смог проникнуть в закрытый мир турецкого гарема. В этих посланиях совершенно отчетливо просматривается гомоэротическая направленность. Отсюда неудивительно, что, когда автор возвратилась в Европу, пошли слухи, что она обзавелась женским сералем. К тому времени Мэри переболела оспой, причем болезнь нанесла существенный урон красоте ее лица. Леди Монтэгю сошлась с Харви, ибо, как выражался один из биографов лорда, это было неизбежно: «они понимали друг друга как несовершенных, но привлекательных человеческих существ, которых и являли собой, соответственно, леди Мэри как женщина, временами желавшая быть мужчиной, и лорд Харви как ее противоположность». В особенности нашумел их роман à trois18 с итальянским литератором и искусствоведом Франческо Альгаротти, более известным в истории под прозвищем «Падуанский лебедь» в роли фаворита прусского короля Фридриха II Великого19.

Истинную глубину отношений Харви с его друзьями обоего пола теперь выяснить трудно, ибо потомки хорошо поработали над его рукописным наследием. Часть страниц в его мемуарах вульгарным образом вырвана, кое-какие письма исчезли, правда с них еще тогда успели снять копии, в некоторых посланиях были вымараны целые строки. Кусок, удаленный из мемуаров, охватывал как раз двухлетний период близких отношений принца Фредерика и Джона Харви. На публике они не скрывали своей близости. По просьбе принца Харви регулярно направлял ему послания, причем в письмах сравнивал их отношения с отношениями Александра Македонского и Гефестиона, которые, как известно, считали себя Ахиллом и Патроклом, связанными тесной дружбой с несомненным гомосексуальным окрасом. Они часто встречались. Как-то принц заболел и послал за Харви, дабы тот услаждал его слух разговором, способствовавшим быстрому засыпанию. Фредерик всегда носил при себе золотую табакерку для нюхательного табака с портретом Харви. Эта близость возбуждала ревность Фокса, но Харви уверял его в нерушимом постоянстве своих чувств и подписывал письма к нему неизменной фразой: «Adio, sempre amiable & sempre amato»20. Принц был завзятым юбочником и всегда делился с другом своими похождениями, хотя тот заверял его, что не претендует на знание тайн его сердца.

Однако дело дошло до размолвки, когда оба стали одновременно добиваться благосклонности очень красивой фрейлины Анны Вэйн. Сначала она была любовницей принца, который снимал для нее различные дома в Сохо, Кью и на Сент-Джеймс-стрит, затем переехала в дом в Уимблдоне, где встречалась с Харви до самой своей смерти от припадочных конвульсий в 1736 году, в возрасте всего 26 лет. Осталось неизвестным, кто был отцом ее ребенка, рожденного в 1733 году, причем называют еще имя третьего кандидата, лорда Хэррингтона. После смерти Анны Фредерик и Харви помирились и часто проводили вечера вместе в личных покоях принца. Ребенок, отданный на воспитание дяде, брату Анны, вскоре умер. Тут следует упомянуть, что в Харви была безумно влюблена принцесса Каролина, сестра Фредерика, завязались ли между ними какие-то отношения – неизвестно. Но она испытывала к нему столь сильные чувства, что, когда тот скончался, практически удалилась от светской жизни. В 1736 году Харви устроил брак Стивена Фокса с богатой наследницей. У аристократов гомосексуальность никоим образом не препятствовала вступлению в брак, ибо для человека с положением в обществе было немыслимо играть более или менее значительную роль без хозяйки либо городского особняка, либо замка или дома в поместье. До 1739 года это супружество было чисто номинальным, но после расставания с Харви в 1739 году Фокс зажил счастливой семейной жизнью, став отцом многочисленных отпрысков.