— Не могу.

Дейзи нахмурилась, но это лишь добавило ей привлекательности в его глазах.

— Почему? Разве у вас нет другой недвижимости?

— Да, но не здесь. К тому же…

Она ждала продолжения.

— Я не знаю, почему Тилли держали в секрете, но уверен, на это были веские причины. Известие о том, что мне принадлежит эта недвижимость, что у меня была тетка, похоже на дом с привидениями в наследство. Приходится искать привидения и выяснять, насколько они опасны, чтобы обезопасить себя. Потом необходимо замуровать дом, чтобы призраки не вырвались наружу.

— Вы полагаете, в жизни Тилли было что-то по-настоящему компрометирующее?

— Не знаю.

— Не было, не могло быть.

— Откуда вам это известно?

— Я знала ее.

— Правда? И что вы знаете?

— Я знаю, что она была хорошей и доброй женщиной. Она приютила Нолу, Лидию, Джона и меня. К тому же у нее были друзья.

— А что вам известно о ее прошлом?

Дейзи открыла рот и снова закрыла его.

— Вы знаете не больше моего, — прошептал Паркер.

— Я знаю, что Тилли была лучше своего прошлого, — сказала Дейзи. — Я знаю, что прошлое не должно вечно преследовать человека, если он исправился. Никто не безгрешен.

— Согласен, но мне необходимо знать правду. И я все равно продам здание, извините.

— Если я помогу вам разузнать то, что вам нужно, если окажется, что в прошлом Тилли нет ничего, способного повредить компании, может, вы передумаете избавляться от всего этого и порывать с Лас-Вегасом?

Паркеру хотелось согласиться, хотя он и не знал почему. Он был уверен, что, когда расстанется с Дейзи, расставание должно быть окончательным. Но время шло, а он ничего не нашел. Возможно, Дейзи права и находить нечего. Во всяком случае, разделавшись с делами здесь, он сможет вплотную заняться «Сатклифф». Положение критическое: финансовый отчет, присланный Фран утром, не оставлял сомнений в том, что акции компании продолжают падать в цене.

— Думаете, что сможете мне помочь?

— Могу попытаться. Я все-таки репортер и умею проводить расследование. К тому же я знаю круг, в котором вращалась Тилли, некоторых из ее знакомых.

— Ну, хорошо. Если вы поможете найти то, что я ищу, если вы окажетесь правы и мои выводы в отношении тетки поспешны, я не буду вас выселять.

Дейзи сдержанно кивнула:

— Это справедливо. Мы не в состоянии оплачивать аренду часовни. К тому же часовня принадлежала Тилли, и теперь она ваша.

Безусловно, он вправе закрыть часовню немедленно, но какая от этого польза? К тому же Паркеру было любопытно, почему люди предпочитали свадьбы у Дейзи в этой не самой элегантной часовне. Как человек, чей бизнес испытывает трудности, он интересовался деловыми успехами других.

— Джон говорит, что обвенчал рекордное число пар в часовне, — сказал Паркер, избегая напоминать, что здание принадлежит ему. — Как вам удается совмещать несколько занятий?

Дейзи пожала плечами:

— На экскурсиях я занята лишь частично: пару раз в неделю плюс замены, статьи я вообще пишу лишь иногда в свободное время и не слишком много зарабатываю на них.

Таким образом, если часовня закроется, у Дейзи будут проблемы, во всяком случае, пока она не найдет другую работу.

— Будем считать вашу помощь в расследовании арендной платой, и пусть часовня пока функционирует, но я скоро должен буду уехать.

— Понимаю, — сказала Дейзи грустно, однако не стала возражать.

Почему-то он огорчился, что она не стала возражать.

— Хотите посмотреть вещи Тилли сейчас? Осталось еще несколько коробок.

— Я… да. — Он не был уверен. В прошлый раз он не обнаружил ничего интересного и при этом чувствовал себя соглядатаем.

Войдя в комнату Тилли, Паркер бросил взгляд на шкафы, коробки, кладовую.

— Интересно, как бы она отнеслась к тому, что совершенно чужой человек копается в ее вещах?

Дейзи сжала губы:

— Мне остаться?

Паркер вопросительно взглянул на нее:

— Чтобы надзирать?

Дейзи улыбнулась:

— Надзирать за вещами Тилли? Ей бы это показалось забавным, она любила все необычное.

— Вы тоже необычная женщина.

— Не думаю, что этим я ей и нравилась. Сначала она любила меня, потому что я нуждалась в ней, потом просто потому, что любила. Знаете, как это бывает.

— Не вполне.

Дейзи широко раскрыла глаза от удивления, но потом кивнула:

— Обычаи Сатклиффов. Планирование семьи. Няни. — Она замолчала, поскольку и так все было ясно.

— Нечего меня жалеть. У меня было все, о чем ребенок может мечтать, слуги, исполняющие любое желание.

Почти. Полузабытое воспоминание о том, как, подбежав к отцу, он услышал, что слишком многого требует, что у отца множество важных дел, прервало ход его мыслей. В его семье не знали, что такое любовь. Во всяком случае, такая, какую имела в виду Дейзи.

Но он не собирался думать об этом. Паркер присел на край кровати в полуметре от Дейзи. Дневник, который он до этого просматривал, лежал на ночном столике между ними. Паркер взглянул на него.

— Выдумки, — сказала Дейзи.

Паркер промолчал и открыл коробку и опять обнаружил боа из перьев, шляпы и бижутерию — дешевые безделушки, которыми украшают сценические костюмы. То же самое было и в остальных коробках.

— Тилли обожала наряжаться, — вставила Дейзи. — Но это не то, что вы ищете.

— Я не знаю, что ищу.

— Вы ищете компромат. И если найдете, спрячете его, чтобы никто никогда не узнал правды. Приятно, наверное, быть достаточно влиятельным, чтобы скрыть все, что тебе угрожает?

— Не знаю. Никогда этого не делал.

Его ответ поразил Дейзи. Глаза стали огромными, она сидела так близко, что он мог бы коснуться соблазнительного колена.

— Вы никогда не использовали свою власть, чтобы скрыть нечто нежелательное? Я думала, что использовали. Вы готовы скрыть правду о Тилли, кажетесь таким упрямым, целеустремленным и…

— Холодным, мне это уже говорили, — сказал Паркер.

Однако, сидя так близко к Дейзи, смотревшей на него с простодушным удивлением, с ее босыми ногами в шлепанцах, он совсем не чувствовал себя холодным.

— Я не хотела сказать, что вы действительно холодны.

— Хотели. И я такой и есть.

Она протянула руку и коснулась его, как будто пыталась переубедить, и если в его крови и был лед, он мгновенно растаял и превратился в пламя. Одним рывком Паркер подвинулся к ней, обхватил за талию и притянул к себе. Наклонившись, он прижался губами к ее губам.