через две минуты передо мной лежала стопка белья, ремень и пара армейских ботинок.

— Берём и выдвигаемся в восьмую казарму! — почти приказал я курсантам. — Могу, конечно, и сам, но обязательно доложу, кто был носильщиком. Влетит и от преподавателя за бездарный прогул, и от начальника.

— Где такого козла только взяли… Крыса, — проворчал одни из них, но послушно взял вещи и отдал часть их своему дружку.

За три минуты до построения мы оказались в восьмой казарме. Дневальной стоит какая-то девушка. Форма старая, застиранная и без погон. Взгляд затравленный.

— Чего зеваешь⁈ — подскочил я к ней. — Быстро расположение тринадцатой группы озвучила!

— По коридору второй поворот! Дверь с цифрой тринадцать!

— Не цифрой, а с числом, бестолочь! Но в остальном молодец.

— Рада стараться, господин… А… Вы кто?

— До сих пор не поняла?

— Нет… Извините.

— Просто прохожий, красавица.

После этого повернулся к охреневшим от сценки курсантам.

— Ладно. Дальше я сам. Спасибо за службу.

— Ты не прохожий, ты смертник, — отдавая мне одежду, сказал один из них. — Тебя свои же на ремни порвут.

Ничего не отвечая, рванул по коридору. Скоро построение, а мне ещё переодеться надо. Влетев в кубрик, увидел группу молодёжи. Парни и девушки сидели около своих коек и все как один бездумно таращились в пол.

— Привет, братва! Я пополнение!

— И чему радуешься? — обречённо произнёс высокий, очень худой, но жилистый парень.

— А чего горевать?

— Понятно… Первый день…

— Дай бог, не последний.

— Радостный дурак, — оторвалась от созерцания пола девушка, подстриженная налысо.- Я тоже такой была… Пару дней назад… Ты чего ещё в гражданском? Быстро переодевайся. Скоро построение. Повеситься, что ли? Хуже не будет…

* * *

Генерал Ростоцкий сидел у полковника Якутова в кабинете и с удовольствием попивал коньяк из большого бокала. Оба офицера смотрели на экран, наблюдая, как молодой парень мечется по территории школы в надежде найти искомый объект.

— Борь, — обратился князь к своему собутыльнику. — А хочешь пари, что Данила справится?

— На что спорим?

— На новый парик для тебя.

— Задолбал со старыми шутками. Давай на тысячу рублей, что твой протеже завалит свой первое задание. Причём ставлю на то, что справится.

— Так нечестно, — заявил генерал. — Горюнов — это моя тема.

— Зато территория моя. Имею право, как пострадавшая сторона. Должна же быть у меня фора?

— Уже считал с его браслета данные при собеседовании?

— Ага. Был совершенно спокоен. Пульс и тот не подскочил. Ссыкуна из себя строил, но таким не является. Хитрый гад! Так сыграл, что я даже поверил.

— Ладно. Ради спора готов принять проигрышную сторону. Учти! Только из-за того, что мне тоже нравилась твоя антикварная лампа. Чувствую себя виноватым за неё, Борис. Реально, если увижу что-либо…

— Подожди! Смотри! — прервал его Якутов.- Он в учебные классы запёрся! Что-то будет! Галюнчик! Выведи из пятого сектора звук и изображение!

— Хорошо, папочка, — раздался ехидный голос адъютанта.

— Я тебе не папочка сейчас!

— А я тебе не Галюнчик, а младший лейтенант!

— Ген, — грустно посмотрел полковник на собеседника. — Ты со своими чадами как справляешься?

— Жену науськиваю. Она становится плохой, а папа хороший.

— Зинку? Ну ты садист! Хотя завидую тебе. Жаль, что отбить в юности не получилось.

— Это потому, что я красавчик.

— Это потому, что у неё вкус плохой. Так бы меня выбрала. Смотри! Началось! Ох, он сейчас от Кузьмича огребёт!

Молодой парень появился в классе и быстро выманил из него двоих курсантов.

— Сука! — стукнул кулаком по столу полковник. — Прикрылся моим приказом!

— Прикрылся, но в рамках правил, — возразил генерал. — Он сказал, что от тебя есть задание получить форму на складе. Но не говорил, что это должны сделать курсанты. Кузьмич сам опростоволосился, не уточнив вводные.

— Песец Кузьмичу. Я его премии лишу. Но согласен, что пока всё по правилам.

Драку между Горюновым и курсантами оба офицера просмотрели с удовольствием. Каждый болел за своих, но больше не как зрители, а разбирающиеся в теме тренеры.

— Надо с третьекурсниками рукопашку подтянуть, — изрёк начальник ИШС после её финала. — Без Дара словно манекены для битья.

— Не наговаривай на своих подопечных. Отличная армейская школа.

— У нас не армейская, а спасателей.

— Согласен. Но мой Данила хорош.

Следующий эпизод в каптёрке.

— А вот тут Горюнов лоханулся, — с лёгким сожалением в голосе констатировал Якутов.

— Это потому, что мне пришлось против него поставить. А удача на моей стороне.

— Гриша! Не начинай! А то Зину уведу, чтобы доказать обратное.

— Расслабься и утешься моими проигранными тысячью рублями.

— Рано. Он ещё не в казарме. Лейтенант Якутова! Выведите изображение с восьмого домика.

— Слушаюсь, господин полковник! Может, двери в нём заблокировать?

— Зачем?

— Личная месть. Я тут запись глянула. Когда вы его послали в задницу, то он явился ко мне. Обидно.

— Потом что-нибудь от себя придумаешь. Сейчас лишние вводные не нужны. Нарушают правила пари.

— Принято! Вводные не нужны, но я запомнила.

— Ну что? Вот и тринадцатый кубрик! — произнёс генерал Ростоцкий, посмотрев на секундомер. — Уложился, так что тысячу пересылаю.

— Получил. С тобой, Гриша, всегда приятно иметь дело. А паренёк неплох. Если не свернёт себе шею сам, то может и нас с тобой по карьерной лестнице обойти. Только чую: хлебнём мы с ним горюшка.

— Так и рождаются нормальные спасатели. Или я неправ?

— Прав. Даже спорить не буду. Но предлагаю ещё одно пари…

— Какое?

— Огребёт Горюнов не меньше десяти суток карцера, будучи ещё претендентом в курсанты.

— Вряд ли.

— Огребёт! — через селектор сообщила лейтенант Галина Якутова. — Ставлю тысячу на это! Уж позабочусь, чтобы новому «мясу» жизнь мёдом