Утро не задалось. Проплакав полночи, я с трудом уснула, когда меня обнаружила мать в заправленной постели, недовольно покачала головой. Меня пристыдили даже за то, что я неправильно легла спать. Скорее всего, думает, что тетя меня не воспитывала. Как же она ошибается!

А теперь еще и эта сцена…

Я мысленно выдыхаю. Настроение на нуле, еще не хватало, чтобы меня отчитали в первый же день. А ведь я даже порог нового «дома» не переступила!

— Ой, а что это мы стоим, — женщина в форме качает головой. — Проходи, Элла. Добро пожаловать. — И она, развернувшись, открывает для меня дверь. Мне не привычно видеть подобное, но я делаю первый решительный шаг, когда за спиной раздается голос матери.

— Я приеду к ужину. Сейчас мне нужно вернуться в город, — произносит спокойным голосом, и я слышу, как стучат каблучки ее туфель по дорожке.

Повернув голову, могу убедиться, что она действительно уходит, оставляя меня наедине с незнакомкой, которая, кажется, не удивлена поведению новоявленной супруги Самойлова.

— Проходи в дом, — произносит она, вновь мне улыбаясь. — Ох, я же так и не представилась. Совсем забегалась, — всплеснув руками, она смеется. — Меня зовут Лидия Павловна, я здесь отвечаю практически за всё. Чистота, еда, уют. Знаю дом вдоль и поперек, поэтому обращайся ко мне по любому вопросу.

Киваю, стараясь улыбнуться в ответ. Мои губы словно парализованы, но все-таки удается взять себя в руки и чуть-чуть расслабиться. Лидия Павловна проводит меня в дом, попутно рассказывая об этом месте.

— А здесь у нас столовая, — указывает на одну из дверей. — А там кухня. Кстати, — она резко оборачивается и смотрит на меня. — Элла, а ты завтракала?

Хотелось бы соврать. Сказать, что не голодна, но мой желудок, словно в ответ на ее вопрос, жалобно урчит. Теперь моя нервная улыбка выдает меня с головой.

Лидия Павловна хмурится.

— Я скажу, чтобы тебе накрыли в столовой, — произносит деловым тоном женщина. — А сейчас идем сразу в твою комнату. Ты, наверно, захочешь переодеться.

Кажется, от нее не укрывается тот факт, что одежда, в которой вчера приехала к матери, мятая, и, скорее всего, я не очень-то и хорошо пахну. Мне бы умыться для начала…

Мы поднимаемся на второй этаж по широкой лестнице. Пока сложно воспринимать любую информацию, тем более пытаться запомнить все повороты и комнаты, про которые Лидия Павловна уже рассказала. Я просто бреду следом за ней, прижимая к себе рюкзак. Очень скоро я наконец-то останусь наедине с собственными мыслями. Передышка. Мне срочно нужна передышка.

Тем временем мы приближаемся к одной из ряда дверей в самом конце коридора.

— Здесь у нас гостевые комнаты, — произносит Лидия Павловна, оборачиваясь. — Я подготовила для тебя самую большую спальню. Надеюсь, тебе понравится.

И она открывает дверь, пропуская меня вперед. Я едва сдерживаюсь, чтобы не издать удивленный звук. Комната настолько отличается от той, где я провела прошлую ночь, что даже думать не хочу, что мне здесь определенно понравится.

Вхожу в комнату, замечая, что у одной из стен составлены мои вещи. И те сумки, что забрал вчера водитель мамы, и те, что тетя обещала доставить сегодня. Каким образом им удалось перевезти мои вещи сюда так рано, не интересует. Не мои же проблемы. А вот то, что я наконец-то смогу переодеться в чистую одежду и навести порядок на голове — вот это радует.

— Мы не трогали твои вещи.

— Да, я сама разберу их, — тихо произношу, взглянув на Лидию Павловну.

Она мягко улыбается, и в ее глазах искрится настоящий свет. Никакой фальши. Она передо мной открыта и хочет, чтобы я начала открываться перед ней. Увы, но пока я не могу заводить в чужом доме друзей.

Время. Мне нужно время, чтобы свыкнуться и присмотреться. Меня так часто предавали, что с трудом верится, что кто-то желает мне добра.

— Хорошо. — Лидия Павловна кивает. — Тогда пока устраивайся, а я распоряжусь насчет завтрака. А то ты совсем худышка.

К моим щекам в этом момент приливает кровь, и я смущенно отворачиваюсь. Тетя частенько говорила, что я тощая, и мне стоит есть больше. Правда, примерно обратное она говорила, когда я занималась бальными танцами. Мол, я жирная и поэтому у меня ничего не получается. В ту пору мне пришлось похудеть, но с танцами дело не пошло, зато привычка держать себя в определенном весе осталась, пусть и после я слышала упреки, что питаюсь, как птичка, и что меня сдует первым же порывом ветра.

— Я приду через минут двадцать за тобой. А то вдруг еще заблудишься.

Вновь смущаюсь. Наверное, она заметила, что я ни черта не запомнила, где что находится, хотя про столовую она рассказала едва ли не сразу, как мы вошли в дом.

Она по-доброму смеется, выходя из комнаты.

Я должна поблагодарить ее.

Повинуюсь порыву и выхожу из комнаты следом, окликнув ее по имени. Женщина оборачивается. В ее глазах — немой вопрос.

— Спасибо вам, — на моих губах расцветает благодарственная улыбка.

Лидия Павловна что-то хочет сказать в ответ, но ее неожиданно перебивает появление того, кого здесь не должно быть. Я тоже поворачиваю голову в направлении, куда смотрит женщина, и ахаю, наблюдая за тем, как из дверей соседней комнаты появляется сонное лицо Арсения. Он меня не замечает, так как моя комната дальше по коридору.

— Утречка, тёть Лид!

Она качает головой, но в ее взгляде я вижу осуждение.

— Арсюш, ты бы оделся. У нас тут гости.

И только теперь я замечаю, что Самойлов-младший выходит из комнаты в одном белье. Он удивленно смотрит на Лидию Павловну, почесывая взъерошенные темные волосы, а после наконец-то оборачивается.

Наверное, я должна была смутиться и покраснеть. Но я бледнею и отступаю, потому что такого взгляда я еще у людей не видела. Он полон злости и ненависти, и эти глаза смотрят на меня. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять — я нежеланный гость в этом доме.

Тогда какого черта он здесь забыл? Ведь, насколько мне было известно, Арсений должен жить в своей квартире в городе.

Ничего не понимаю…

— Привет! — Темный блеск в его глазах меркнет. Он поднимает руку и машет мне. — Элла, ведь так?

Я сглатываю и медленно киваю.

— О, смотри-ка, правильно запомнил твое имя, — смеется Арсений и теперь оборачивается, чтобы ответить Лидии Павловне: — Я ж не знал о гостях. Щас оденусь.

Женщина поджимает губу и качает головой, словно нянюшка, которая недовольна своим подопечным.

— Завтракать будешь?

Арсений быстро