– Заклинание одержимости?

Айрис кивнула, буравя страницу взглядом.

– Еще оно известно как «заклинание берсерка»[6]. Достаточно часто применялось в битвах. Солдаты призывали в себя духи великих воинов или тотемных животных. Но другие символы с ним не стыкуются. Кто бы ни потревожил могилу Хило, он не пытался ее воскресить.

Айрис дала мобильник Джессамине, и вдруг резко дернулась, как будто ее ударило током. Обе женщины замерли. Глаза Айрис расширились от изумления, а глаза Джессамины сверкнули от неожиданности и злобы. Что-то произошло между ними. Психометрический дар Айрис позволил ей узнать то, что Джессамина рассчитывала скрыть. И откровение изменило баланс сил. Джессамина решила, что бояться больше нечего, однако Айрис казалась глубоко уязвленной.

– Тогда зачем они все это вытворяли на могиле бабушки? – спросил Мартелл, прерывая бессловесную дуэль.

Айрис захлопнула фолиант и прокашлялась.

– Подозреваю, что они пытались добраться до энергии, которая могла остаться вместе с телом. Не уберешь книгу на место? – попросила она Мартелла.

Мартелл подчинился.

– Твоя прабабушка была очень отважной и бесстрашной.

– Возможно, даже слишком, – произнесла Джессамина, подойдя к Мартеллу и бросая мобильник в карман его пиджака.

– Да, – печально подтвердила Айрис. – Незадолго до кончины Хило впустила в себя темную магическую силу.

Она решила сказать им правду!

Джессамина вспыхнула, но Айрис вскинула руку, не давая выплеснуться растущему гневу девушки.

– Если бы она этого не сделала, нас бы сегодня здесь не было. Она спасла мне жизнь. Всем нам… Черт…

Я впервые услышала, как Айрис позволила себе подобное ругательство.

– …она ведь нашу Саванну спасла.

– А вы, ведьмы, осквернили место ее упокоения, – жестко прервала ее Джессамина, однако выражение ее лица смягчилось. Наверное, она разрывалась между обязанностью злиться и пониманием того, насколько всем нам дорога матушка Хило.

Айрис не стала защищать соплеменниц – для себя она уже списала это деяние на доморощенных колдунов, а не на прирожденных ведьм.

– Уверяю тебя, кто бы ни совершил такое злодеяние, мы с ним обойдемся строго, – произнесла она и обняла Мартелла за плечи. – Я тебе обещаю, – прошептала она.

Джессамина казалась удовлетворенной. Она выпрямилась с видом победительницы и поглядела на Мартелла.

– Не надо нас провожать, – проговорила она и двинулась к двери с высоко поднятой головой.

Я ощущала, что встреча значила для нее нечто иное, куда более важное, чем место упокоения матушки Хило.

Айрис ничего не ответила.

– Леди, – сказал Мартелл, кивнув, и покинул библиотеку.

– До свидания, Мартелл, – успела попрощаться Эллен.

Айрис стояла совершенно неподвижно, обхватив себя обеими руками, и смотрела на портрет моей бабушки.

Раздался щелчок входной двери.

Когда мы услышали этот звук, Айрис обернулась. Ее лицо пылало, и, судя по пульсу на виске, она была в ярости. По ее щекам текли слезы.

– Айрис! – воскликнула Эллен и кинулась к сестре. – Мы разберемся с заклинанием, – добавила она, гладя сестру по волосам. – Обязательно. Не плачь.

Айрис высвободилась.

– Дело не в этом, – сказала она и сглотнула. – Джессамина. Она – одна из нас.

– Ведьма? – уточнила я.

– Нет, – ответила Айрис, стиснув кулаки. – Она – Тейлор.

«У наших семей давняя история. Серьезная». Слова, сказанные Хило в июле, вернулись ко мне в ноябре.

– Я все поняла, коснувшись Джессамины… – начала Айрис и замотала головой. Ее захлестнул гнев, такой, какой я видела у нее лишь раз, в ту ночь, когда она догадалась, что Коннор бросил меня в горящем доме Джинни. Что же еще она сейчас узнала, столь неожиданно?

Айрис выставила подбородок.

– Мне придется выяснить, правда ли то, что девчонка считает истиной. Надо выяснить, действительно ли папа так… напортачил.

Айрис обожала моего дедушку, очень ценила память о нем и старалась, чтобы никто из Тейлоров о нем не забывал. И теперь я видела, что ей стала известна некая тайна, превратившая памятник отцу в колосса на глиняных ногах. Айрис с трудом сможет воспринять это откровение. Она вытянулась, как солдат, по стойке «смирно». Костяшки ее пальцев побелели. А по ее щекам струились слезы.

– И как ты намереваешься докопаться до сути? – поинтересовалась Эллен, кладя мне руку на плечи.

Лишь в этот момент я поняла, что дрожу.

– Я намереваюсь сама спросить у старого похотливого козла. Нам надо вызвать дух папы.

– Нет. Рисковать нельзя, – возразила Эллен. – Что, если дух окажется здесь взаперти?

Намек Эллен был мне ясен. Саванна являлась ловушкой для духов, созданной самой природой. Было в здешней земле нечто, что могло захватить призрака, не давая ему ускользнуть в иное измерение. Один мой знакомый клялся, что надо быть в сотне километров от города – и лишь это позволит духу избежать опасности. Я сомневалась в истинности такого заявления, но прекрасно понимала, что вызывать дух деда рискованно. В первый раз ему удалось успешно улетучиться, но если мы сейчас призовем его в наш мир, повторное возвращение в обитель бестелесных созданий может и не пройти столь гладко.

– Мерси, позови Эбигейл! – попросила меня Эллен. – Скажи, что она нам нужна.

Я заковыляла к лестнице так быстро, как только могла, но остановилась внизу.

– Эбигейл! – окликнула я тетю и начала взбираться по ступеням. – Эбби, скорей! – На втором этаже скрипнула дверь. Эбби облокотилась на перила и шикнула на меня.

– Тише, Мэйзи спит. Вчера вечером она изрядно устала.

Эбби говорила громким театральным шепотом.

– Что еще стряслось? – спросила она.

– Вообще-то не знаю, но прошу, пойдем в библиотеку.

Эбби запахнула длинный клетчатый халат и поправила розовые бигуди на голове.

– Уже иду, – сказала она, продолжая спускаться.

Я медленно потащилась вниз. Я надеялась, что гроза миновала и Эллен нашла способ успокоить Айрис, пока я отсутствовала, но я ошиблась.

– Да, уверена! – отрезала Айрис, когда я добралась до библиотеки. – Я это в ней ощутила.

Эллен всплеснула руками.

– Где Эбигейл? – спросила она.