— Я как-то не видел признаков боевых действий, — подал голос сзади двигателист, — войны, похоже, в этих краях нет. Это нам не повезло.

— Может, здесь государства разные? А мы границу пытались пересечь?

— Пф-ф, дикость, — резюмировал общий вывод Хэнсон.

Синарианцы за свою экспансию присоединили пять систем, не считая собственной. Раздробленность на сотню государств присутствовала только на одной, захолустной окраине Восточного сектора Зейонс. Цивилизация была отсталой, в космос ещё не вышла, а большие и маленькие государства постоянно грызлись между собой за металлические рудники, территории и вообще просто так, из каких-то своих замшелых обычаев. Впрочем, империи это было на руку, можно выгребать ресурсы оптом, играя на противоречиях между аборигенами и расплачиваясь с ними грошами. Планету даже приводить к общему согласию не стали, всех всё устраивало.

Унылая местность под днищем штурмовика тянулась ещё долго, и сменилась приятной зеленью, когда уже начало смеркаться. Заодно отступили горы, оставив после себя небольшие отроги и множество холмов.

— Кажется, местность становится подходящей, — сказал Роб-Рой, — давай медленнее.

Кораблик снизился и прошёл над холмами, чуть не задевая их верхушки, на минимальной скорости.

— Ищем поселение, дашь там пару кругов, найдешь площадку и будем садиться.

— Я понял, — кивнул пилот.

В этот момент произошло событие, которое изменило весь ход истории этой таинственной планеты. Из-за скалы вылетел неведомый летательный аппарат, технически изящный в линиях и обводах корпуса, совершенно непохожий на угловатые атмосферные истребители, с которыми произошёл скоротечный победоносный бой. Вернее, синарианцам показалось вначале, что он появился из-за скалы, на самом деле враг возник словно из ничего, мгновенно, одновременно появившись и на радаре, и в обзорном стекле. Он не стал ни предупреждать, ни уходить, увидев инопланетный штурмовик. Сверкнули вспышки выстрелов, сияющие сгустки энергии пронеслись в темнеющем воздухе и ударили в штурмовик.

Первый же разряд ослепил всех, кто находился внутри, обзорное стекло, которое по прочности не уступало броне, с треском разлетелось на тысячи сверкающих обжигающих капелек, машина кувыркнулась в воздухе, и следующий удар пришёлся прямо в двигатели. Пылающей грудой металла грозный в космическом сражении кораблик беспомощно рухнул вниз, на деревья, ломая ветки и сучья. Затем раздался страшный удар, причем для Роб-Роя его направление пришлось вдоль позвоночника, отчего граф потерял способность двигаться и дышать, только хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная волной на берег.

Так он пролежал довольно долго. Ночь постепенно вступила в свои права, на тёмном небе засияли незнакомые созвездия. Огонь погас — в кораблике особенно нечему было гореть, а живые ветви и листья деревьев, набившиеся внутрь, окончательно его загасили, и он не успел добраться до беспомощных людей. Немного погодя корпус штурмовика окончательно остыл, и внутрь его начал пробираться ночной холод. Роб-Роя он заставил дрожать мелкой дрожью, зато не давал потерять сознание и помог организму постепенно оправиться от последствий удара.

Через некоторое время к графу вернулась способность нормально дышать, с хрипом, но всё-таки. Пошевелиться было очень тяжело, он даже стал опасаться, не сломан ли позвоночник. Но обошлось — шок проходил, и силы постепенно возвращались. Было довольно поздно, когда человек, наконец-то, сумел приподняться и сесть. Штурмовик лежал, слегка покачиваясь на ветвях деревьев, которые и смягчили удар при падении, днищем вниз, довольно сильно завалившись назад. Лейтенант эт Дрейвер по-прежнему сидел в кресле пилота, его удержали привязные ремни, Гэлер Хэнсон упал на бесформенную кучу оборудования, и теперь лежал с неестественно вывернутой шеей, — похоже, он был мёртв. Но пока Роб-Рой ничем не мог помочь своим товарищам по несчастью, руки и ноги плохо слушались, и единственное, что он смог сделать — подползти к пульту, цепляясь за скобы.

Лейтенант в кресле был недвижим, но видимых внешних повреждений у него не было. Постепенно силы вернулись к графу, он встал, держась за край обшивки в том месте, где раньше было обзорное стекло, нечеловеческим усилием всех мышц и воли подтянулся, влез на поверхность корпуса кораблика, медленно перебрался через спрессованные падением ветви и листья, ухватился за толстый сук и тяжело спрыгнул на землю. Прыжок отозвался тупой, но сильной болью в позвоночнике, граф со стоном повалился на груду сухих прошлогодних листьев и так пролежал около часа. Затем он ощупал спину, — вроде бы всё было в порядке, смещения позвонков не было, — и пояс, на котором висела кобура с пистолетом и фонарик. Лицо распухло от укусов кровососущих насекомых, которых здесь было довольно много, и которые не преминули воспользоваться беспомощностью человека. Прошёл ещё час, другой. Роб-Рой коротал ночь, отбиваясь от назойливых комаров и изредка включая фонарик, чтобы посмотреть на часы. Потом он задремал, согревшись в ворохе листьев, а когда проснулся, приближался рассвет.

Комары исчезли, словно он всех перебил, небо светлело, и с него стали исчезать звёзды. Сон подкрепил графа, он теперь был полон сил и решимости, к тому же чувствовал зверский голод. Штурмовик висел над ним на ветках бесформенной чёрно-серой массой, из него медленно, размеренно, словно кровь, капала жидкость из приводов, смешанная с изотопным топливом. Роб-Рой снова поднялся наверх и забрался в кабину. Лейтенант лежал все так же неподвижно, но лезвие ножа, вытащенного из-за спинки кресла и поднесенное ко рту, слегка запотело, он был жив и дышал.

Несчастному Хэнсону повезло меньше, у него не только была свернута шея, но и лицо превратилось в жуткую маску, с одной стороны голова обгорела до самой кости. Сам Роб-Рой отделался хорошей встряской спинного мозга, дававшей о себе знать в течение следующей недели, да десятками дырочек в униформе и мелких ожогов на лице от раскаленных осколков обзорного стекла, брызнувших во все стороны во время атаки безжалостного противника. Вытащить адъютанта и погибшего офицера из кораблика стоило просто нечеловеческих усилий. Но граф с честью справился с этой задачей, несмотря на боль в спине, и когда взошло солнце, он уже рыл неглубокую могилу, используя толстый сучок и походный нож.

Похоронив тело погибшего товарища, он насыпал сверху небольшой холмик, подровнял его, как сумел, и положил в ногах покойного армейскую кепку, которую тот носил. Затем граф оттащил адъютанта подальше от места крушения и, вернувшись к штурмовику, выстрелил несколько раз по удерживавшим его веткам.

Выстрелы перебили два самых толстых сучка, и машина, увлекаемая вниз собственным весом, тяжело и с шумом рухнула на землю, образовав груду обгоревшего металла и шлака. Патронов оставалось чуть больше десятка, Роб-Рой зарядил полностью пистолет, а оставшиеся разложил по карманам. Потом он подошёл к неподвижно лежащему адъютанту, ухватился за его мундир и потащил через перелесок в