— Вы хотели… обсудить со мной некоторые вопросы? — безымоционально спросила Карли, с трудом удерживая взгляд «глаза в глаза», единственно правомерный в личном разговоре между близкотитулованными особами.

— Пожалуй, подобные вопросы мы обсудим с вами в следующий раз, когда вы будете подобающе одеты, миледи.

Порванное платье и мужская кожаная куртка подобающей леди одеждой быть никак не могут. Выпустив из захвата тонкое запястье, Томас вынул из внутреннего кармана упаковку сухих гигиенических салфеток (влажные он на дух не переносил) и коснулся салфеткой щеки. Подсохшая кровь стиралась будто нехотя. Пришлось истратить всю пачку, но бордовые разводы на бледной из-за оттока крови оставались. Ещё имелась запасная упаковка в бардачке, если о неё не поточила коготки в поисках фиников Полночь.

Под засохшею кровью на лице девушки не было ни царапины. «Тогда в чьей крови она умылась?» — на пару мгновений нахмурился Томас и отвернулся, скомкав использованные салфетки в испачканных кровью ладонях. Сделав шаг, он услышал, как за его спиной упала Скарлетт О'Нейр, потеряв сознание. Замерев, герцог прислушивался, ожидая, что девушка встанет, но с её стороны не доносилось ни шороха движения. Только прерывистое частое дыхание.

Обернувшись, Томас опустил взгляд на землю. Никотиновый яд, который к моменту доклада ему не успели распознать, наконец подействовал и на несчастную отравительницу. Она мучилась от жара, обессилела от борьбы за жизнь и от испуга. Эта сильная духом женщина невольно вызывала уважение, как ни одна другая в его жизни (любимая матушка ни в счёт). Только слабый мужчина боится сильной женщины, а к ничтожествам Томас ди Мюррей себя никогда не причислял.

Личный водитель вышел из автомобиля, ожидая приказа, которого не последовало. Размявшись сведением лопаток два-три раза, герцог присел и поднял бессознательную Скарлетт су О'Нейр на руки. Она стала первой женщиной, оказавшейся на его руках. Закон запрещал выказывать женщине непочтение подобным образом, покуда она на самом деле не больна и не ранена. Только бесовщина, как простолюдин, может позволить себе взять женщину на руки и даже сделать из унижения часть праздничного свадебного ритуала.

— О предательстве ты пожалеешь, что не умерла вслед родителям. Запомни мои слова, — прошептал Томас бессознательной Скарлетт и внёс её в салон автомобиля через услужливо открытую нараспашку водителем дверцу.

Стэн спал беспробудно. Прежде чем автомобиль тронулся, герцог несколько раз щёлкнул его фалангой указательного пальца по носу и лбу, но бес толку. Стоило оставить его в больнице, а не везти с собой к границе с владениями Авалона. Узнай об этом Варя, его жена, то и не вспомнит, что Томас — герцог и работодатель мужа. Только вспомнит, что он друг её мужа, которому следует «вломить». Может, зря он её поваром нанял?

Томас мотнул голову, стряхивая пелену усталости. Уж женщину он никогда не боялся, даже такую деятельную как Варя. И на Скарлетт О'Нейр женится, чтобы доказать (в первую очередь самому себе) — он достаточно состоятелен как мужчина и не боится сильных женщин. Он их уважает.

— Кастер, езжай в больницу к ребятам, — приказал герцог водителю. — Затем вернёмся гостиницу.

— Будет сделано, Ваша Светлость. Скажите, а мы домой… когда?

— Как только врач отпустит этих пятерых «наркоманов».

Карли полусидя лежала на сиденье, положив голову на плечо Томаса, который скосил взгляд на оцарапанные руки девушки, им самолично признанной своей невестой. На летнем платье имелся карман, в котором блестел серебряный предмет. Портсигар (по описаниям похожий на хранилище ядовитых сигарет), мужское обручальное кольцо без украшательств и до боли знакомый крестик Стэна.

— Чертовка! — шёпотом усмехнулся Томас.

Забравшаяся на подголовник переднего пассажирского сиденья Полночь жалобно мяукнула.

Пробуждение вышло на удивление мягким, не как в прошлый раз после отравления мамиными сигаретами. Широкая двуспальная кровать кинг-сайз, застеленная тенселевым постельным бельём приятной серой расцветки с крупным серебряным узором. Такой по деньгам в сорок тысяч пенсов обойдётся. Дорого. Прикроватный столик из дерева, а не из опилок. Окно во всю стену с серебряной портьерой, туалетный столик с зеркалом, газетный столик и два мягких кресла.

Карли повернулась на другой бок, но ничего кроме складок помятого покрывала и продавленной подушки на второй половине кровати не увидела. Мысль, что кто-то посмел спать в одной с ней постели, неприятно будоражила. А если кто из персонала сфотографировал и отправил в СМИ? Она же до восьмидесяти лет не отмоется от такого позора и брака с герцогом ей тогда тоже не видать. Тогда кто-то из родственничков-предателей может отсудить рубиновый комплект и… честь рода О`Нейр будет окончательно втоптана в грязь.

Под простынёй она лежала обнажённая: ни одежды, ни нижнего белья. Ощущение, которое в течение следующего дня преследует её после сношения, тоже не было. Сексом то, что могло произойти в беспамятстве, Карли назвать даже в мыслях не смогла бы. Тем не менее, она лежала в гостиничном номере (а где ещё она могла оказаться?), лежала одна и проголодалась. Из одежды нашёлся только белый махровый квадрат на одном из двух кремовых кресел.

Прикрывая грудь простынёй, Карли села, опустила ноги на пол и всунула ступни в пушистые белые тапочки, окончательно убедившись в их принадлежности к центральной городской гостинице. Других достойных её происхождению гостиниц в провинциальном городе не имелось. Вот только кто привёл её в гостиницу? Карли помнила, как Авалон приказал ей уходить. Как она сначала бежала, потом перешла на шаг. Как порвалась сандалия, и девушка её выкинула.

Разговор с герцогом ди Мюрреем частично вспомнился в последний момент, и Карли закусила губу. Она всегда так делала, когда чувствовала приближающиеся неприятности. Достаточно ли уважительно она обращалась к герцогу? Не нахамила ли в эмоциональном порыве под названием «без тормозов»? Герцог нужен Карли, потому что только его титул сможет защитить её от родственничков, если те вдруг воспылают страстной любовью к ней в связи с гибелью родителей и брата и приближающейся свадьбой.

От Эша и его прихвостня Авалона её не защитит никто.

Во второй комнате гостиничного номера, в кабинете, никого не было. Тот же интерьер, скудность цветовой гаммы и слабо колышущиеся прозрачные занавески на карнизах приоткрытых окон. Ничто не выдавало недавнего присутствия в номере неизвестного мужчины, кроме как мятые простыни и вторая подушка. Теоретически, девушка сама могла измять их, но она не имела привычки ворочаться во время сна, каким бы беспокойным тот не был.

На длинном диване в несколько стопок лежали вещи из прачечной: порванное платье, замена ему новое синее в белый мелкий горошек ситцевое и фиолетовый костюм. По размеру как на мужчину. Карли присела рядом с большой стопкой и развернула фиолетовую ткань, припоминая фиолетовый костюм герцога для верховой езды, в котором он явился на аукцион. Действительно, он. Значит опасения устроить грандиозное шоу в СМИ нереальны.