Карли сглотнула. Тэсс будто нарочно выводила её из себя. А вдруг? Вдруг Градман обещал ей свободу, если она не пройдёт проверку? Брат ведь не был толстым, но аккуратным и вежливым в обществе. Всегда носил только чистые вещи и самостоятельно стирал нижнее бельё, стесняясь отдавать прачке. Да, он ходил в маникюрный салон, потому что подстричь ногти ровно у самого руки не из того места растут. Разве это преступление? Разве это феминность желать выглядеть опрятно, а не как бездомный маргинал?

Когда уже не ярость, а гнев застилает глаза, вести себя адекватно невозможно. Карли опустила голову, уткнувшись подбородком в ключицы, закрыла глаза. Она вспоминала, какой милой феей пришла в их дом замарашка Тэсс. В белом хлопковом платьице с большими синими цветами, обвешанная бижутерией, как праздничный катун в новогоднюю ночь. Теперь белохвойный катун наряжать некому: сама Карли, как и её мать, навешивать стеклянные игрушки на ветви не любила, в отличие от отца и брата.

Они любили. Помимо катуна, их объединяла маленькая плотницкая мастерская, в которой они и поделки выпиливали на благотворительные нужды (как сказала мама, от залежей нужно избавляться), и склеивали из спичек славянские «терема», и создавали модели самолётов. Отца с братом объединяло многое. Теперь, вспоминая об этом после их смерти, становилось… грустно? больно? или радостно, что они были в её жизни именно такими?

— Чего замолчала. Поговори со мной! — крикнула Тэсс.

— Как долго ты уже здесь? Всего несколько часов?

— Два дня. Может, больше, — голос Тэсс звучал тихо, надрывно, с хрипотцой и перемежался с сумасшедшим смехом. — Может, меньше. Я не знаю!.. Ю! Ю! Ююююю…

«Кажется, она тронулась умом».

Нотки жалости впились в душу неосознанно. Карли пыталась изгнать их, как демонов, из своего сердца, но не выходило. Она с отвращением смотрела на Тэсс и всё ярче осознавала, что та безнадёжно психически больна. Разве не отвратительно яростно ненавидеть тех, кто не может нести ответственности за свои деяния? Можно ли винить в преступлении недееспособного? Входит ли в эту группу «невинных провинностей» игромания и убитые ее последствиями люди?

«Нет! Не может такого быть».

Карли помотала головой, отгоняя ненужные мысли. Она, как и любой другой человек, с определённой периодичностью посещала больницы и ни раз, и ни два сталкивалась с теми, кому помочь может только гуманная эвтаназия. На Тэсс, наверное, укольчик уже приготовили и «мягкое» местечко на том свете. Та, кто собрал в себе пороки всех семи смертных грехов, достойна получить особое расположение в аду.

«В руках Эша она не протянет и трёх минут».

— Ууу… у… у… Даби-даби-ду. Скуби-дуби-дуууу!..

«Точно тронулась. Или притворяется? Точно притворяется! Переигрывает».

С острой болью выворачивая руки, Карли освобождается от верёвки. Мутный взгляд Тэсс резко проясняется, она жалостливо подбирается к родственнице и скулит, как брошенный в сугроб щенок в дырявой коробке. Будто сможет снова обдурить. Но второй раз Карли не попадётся в ту же ловушку и не станет рисковать собой ради этой… на которую даже слов у филолога не находится. Про ругательность этих слов речи не идёт.

Разминая саднящие, красные от притока крови запястья, Карли смотрела на потрёпанного «щенка» и думала, что «такого» больше к себе в дом не возьмёт. И сама «такой» не станет. Мир перед глазами рухнул. Ещё вчера она с надеждой смотрела в будущее, надеясь что вот-вот разберётся с господином Градманом. Она искала хоть какие-нибудь плюсы: ей не придётся отчитываться перед семьёй и искать богатого мужа. Достойного, а не как Тэсс. И чем кончилась истинная искренняя любовь брата?

«К чёрту! Выйду за герцога. Сколочу карьеру в журналистике. Детей нарожаю, чтобы муж и общественность не трещали. И лезть к его любовницам не стану, если они не полезут ко мне. Никого. Больше никого не подпущу к себе настолько близко, чтобы мог разрушить мою жизнь!»

Карли встала на ноги и подпрыгнула пару раз, проверяя работоспособность ног. Золотые цепочка, крестик и кольцо, серебряный портсигар всё ещё лежали в кармане, не потерялись. Забыть о пистолете невозможно в принципе. Немного размяв затёкшие мышцы, девушка присела около Тэсс, взяла в ладонь наручники, осматривая замок на них. Не стоило забывать, что господин Градман не подремать приехал на заброшенный завод по переработке бытового газа.

— Я посмотрю, чем можно помочь. Постараюсь найти какой-нибудь лом.

«Может, эта ненормальная как живой щит сгодится. Хотя бы мне жизнь спасёт. Передо мной долг оплатит».

— Не уходи. Не оставляй меня одну, Карли… Милая Карли!

Оставив за спиной молящую о спасении Тэсс, девушка ухватилась за большущую ручку ржавой медной двери. Та не хотела поддаваться и отъезжать в сторону. «Сюда бы мужчину», — подумала Карли и осеклась. Не хватало ещё, чтобы сюда действительно кто-то пришёл. Тогда сбежать точно не получится. Зря она, наверное, так легко согласилась ехать в неизвестном направлении. Встретились бы с господином Градманом завтра, как планировали. Не было бы тогда всего этого цирка, только если бы её не затолкали в автомобиль силой. Тогда было бы ещё хуже.

Наконец, со страшным скрипом дверь отъехала в сторону. Карли подняла голову и остолбенела. Оскал маньяка на лице мужчины с гранатой, крупнокалиберная пушка впритык к её лбу и выстрел. Последнее, что почувствовала Карли перед смертью, это как пулей разорвало мозг надвое, и та застряла где-то в затылочной кости. Девушка рухнула, как сломанная кукла, к ногам убийцы своей семьи. Крови почти не было; её и не видно на грязном коричневом полу.

Тэсс кричала долго и надрывно; мужчина не спешил поднимать пистолет на неё и сел на стул со спущенной по спинке верёвкой. Когда Тэсс наконец заткнулась, всё ещё в панике поглядывая на лежащее мёртвое и бездыханное тело Карли, когда в помещение вошёл господин Градман. Он, увидев труп, поцокал, перешагнул через него и отчитал вальяжно развалившегося на стуле подчинённого. Девчонка нужна была ему живой и (лучше всего) невредимой.

«Эшу это не понравится».

— Ты зачем её убил? — невзначай бросил господин Градман, не тая злобы. — Развлекался бы с блондинкой. Ко второй зачем полез?

— А разве вашему боссу не блондинка нужна? Вы же её продали? — беззастенчиво просил мужчина у старика-наставника. — Я её и не трогал.

— Тупица, — цокнул господин Градман. — Алую оставить в живых, а блондинку продать. Что неясного-то? Что взять с безмозглого человечишки? — махнул он рукой.

Мужчина с пистолетом возмутился. Господин Градман повернулся к нему спиной, вернулся к телу Карли и пнул под рёбра, проговаривая священные слова морнока. Девушка не реагировала, сколько бы ударов не получила. Ростовщик согнал ученика со стула и вперился взглядом в неподвижно лежащее на полу тело с дырой во лбу. В его голове никак не укладывалось, в какой момент всё пошло наперекосяк и стоило ли вообще рассказывать мальчишке про Эша?