Ну, и наконец последний возможный цвет моих огней — голубой… Кгхм, лучше пусть будет цвет лазури, да. А то… ай, неважно. Во всяком случае, этот цвет делал пламя холодным, ледяным. То есть сей огонь позволял получать настоящие ледяные глыбы, сосульки и тому подобные вещи изо льда. И факт того, что пламя не обязательно должно находиться у меня в руках, а его вполне можно бросать в оппонентов — сыграл свою роль в моём выборе.

В конце концов, я рос мужиком! Так что дубинка априори у меня должна быть! Почему бы и не приобрести её себе, м?..

* * *

Воспоминания о встрече с волчарой промелькнули в памяти довольно быстро, и я вновь уставился на тушу кабана, которую притащил этот «серый друг», преданно наблюдающий из-за этой самой туши. И это ведь не первый раз за последние три дня с момента «встречи»…

Нет, правда, глядя на эти невинные глаза и смиренную позу «брюхом кверху», мол, прошу понять и простить, был неправ — желание убить эту скотину как-то сразу испаряется. Чёрт подери, да у меня совесть появляется в эти моменты, напоминая, что эту серую заразу я почти-что превратил в ледышку! Честно, хотелось постучать головой о дерево, лишь бы избавиться от желания пожалеть этого волчару! Приморозил же! Бедненький…

С размаху впечатав лоб в ствол дерева и услышав, как оное хрустит, я немного пришёл в себя. И ведь эти противоречивые мысли мучают меня с того самого момента, когда у меня всё-таки получилось «добыть» голубое лазурное пламя, и оное пламя было использовано на «супостате», загнавшим меня на дерево!..

Для профилактики постучавшись о ствол дерева ещё парочку раз, я повернулся к волку и, будто надеясь на его ответ, спросил:

— Может, ты всё же уйдёшь подобру-поздорову?..

— Рр-р… — явно отрицательно заскулил монстр.

И таки да, он меня понимает. И да, его скулёж напоминает рык…

«Закатив очи к небу» и пребывая в расстроенных чувствах, я запихал предусмотрительно оторванную ногу кабана в сумку и отправился дальше. Путешествовать. И стараться не обращать внимание на волка, что быстро перевернулся и отправился следом! Чёрт подери, не представляете, как это… напрягает мои спящие до недавнего времени инстинкты! Они прямо-таки вопят о том, что не стоит этой серой заразе спину подставлять!..

Вот только и убить волка у меня не выходит…

Впрочем, к вечеру, когда солнце начало клониться к закату, мой слух уловил недовольный и явно расстроенный рык «моего серого друга», который вскоре покинул моё общество. И я буквально нутром чувствовал, что именно в этот раз волк ушёл навсегда, а не на охоту. Правда, радоваться не получалось… Подобное не могло не насторожить, в конце-то концов!

Поэтому дальше пришлось продвигаться едва ли не тихой сапой, постоянно видя за каждым деревом «подлянки»: уж что-что, а за время, проведённое в лесу, я научился своим ощущениям доверять. Во всяком случае, не было ещё такой ситуации, в которой инстинкты меня бы подвели! Надеюсь, это будет всегда…

И вот, буквально через половину километра до моего носа долетел знакомый запах.

— Кровью пахнет… — вслух, тихим шёпотом заметил я. — И трупами…

Да, несколько раз я встречал обглоданные или просто трупы зверей, монстров и людей в лесу — у одно из них не так давно добротный, хоть и ржавый нож нашёлся — так что вполне точно мог сказать, что чувствовал именно запах разложения.

Самое паршивое, что у меня всё равно не получится обойти сей участок леса и при этом не потеряться — ориентиров-то нет. Потому придётся идти по дороге и со стопроцентной вероятностью наткнуться на побоище — запах был силён, и там было явно больше десятка трупов.

И вскоре я дошёл.

На тракте, потеряв колесо и врезавшись в дерево, стояла карета, которую я повстречал, когда впервые вышел на дорогу. Дверь кареты была вырвана, что называется «с мясом», а само средство передвижение было покрыто кровью и утыкано стрелами, словно дикобраз.

Вокруг же лежало более тридцати тел разной степени сохранности: как несложно догадаться, это были наёмники-охранники и их противники. Первых, правда, едва ли пято́к наберётся, но картину сложить это позволяло.

Хотя, если с наёмником всё было предельно ясно, то вот их противники вызвали у меня ступор. Честно говоря, кроме как «пигмеи» или «индейцы», на ум слов не приходило: солидное количество тел убитых было одето лишь в набедренную повязку и имело неподалёку от себя деревянные копья из обломков ножей да мечей.

В самих же телах имелся «пирсинг» в виде человеческих костей.

— Будь я в игре, здесь бы оказался квест… — нахмурившись, буркнул я.

И, будто специально, в этот момент одно из тел ожило, захрипев:

— По… мох… ите…

— Зашибись… — выдохнул я и, прокляв свой интерес, спросил у выжившего стражника. — И чем же ты меня удивишь? Судя по трупам, напавших было много…

— Мно… хо… Госпо… ха… — с надрывом ответил мужчина и испустил дух.

Собственному хладнокровию я удивляться уже не стал — когда тебя хотят по паре раз на дню сожрать монстры или обычное зверьё, к жизни начинаешь относится более прохладно — и задумчиво осмотрел поле боя ещё разок, гадая, что имел в виду стражник. То ли помолиться перед смертью захотел, то ли обращался к своему господину женского пола…

Да, соглашусь, здравомыслящий человек уже бы бежал от этого места, только бы пятки сверкали… но это ведь я. Да и, в конце концов, кто тут может остаться? Наверняка все уже… Воткнувшийся в плечо дротик, прервал полёт мысли.

Не успев толком сообразить, что происходит, я на рефлексах ушёл в сторону, уклоняясь от удара палкой, и увидел перед собой натурального индейца. В голове же началась работа мысли: как я не услышал, что кто-то ко мне подобрался настолько близко?..

Впрочем, противник на месте не стоял и вновь атаковал палкой. Сильно, быстро и точно — я едва успел повернуть корпус, чтобы не получить древком по голове. Правда, затем тело начало действовать без участия мозга, и подсечка получилась практически идеально, вот только координация была явно нарушена — индеец получил едва заметный тычок по ногам, а не полноценный удар.

Ещё парочка «пируэтов» в моём исполнении, и до сознания начало доходить, что дротик нёс на себе яд. Тело стремительно становилось вялым. Глаза начали терять фокус.

Поэтому свист