Он забежал за спину и стал толкать меня носом, намекая, чтобы я шла быстрее. Делать нечего, пришлось подчиниться, может, и правда Бате нужна помощь, а я не слышала, как он звал.

Поднявшись на второй этаж, постучала в дверь — тишина. Вновь постучала, но уже громче, снова ничего. «Что же делать, может, он уснул и не слышит меня? — возникла обеспокоенная мысль. — Заходить без разрешения было бы не вежливо, но вдруг ему нужна помощь?»

Мордус возле двери начал скулить и скрести лапами, требуя открыть. Набравшись храбрости, я все-таки нажала на ручку, распахивая дверь и заглядывая внутрь. Шторы были задернуты, и в комнате было довольно темно.

— Батя, вы тут? — спросила осторожно, приоткрывая дверь шире и впуская зверя.

Мордус тут же метнулся к столу, забежал за него и начал скулить. Кинулась следом. Там, на полу лежал старик, белый как мел. Встав на колени, послушала дыхание, его нет, тогда приложила ухо к груди в надежде услышать стук сердца, но и его не было.

— Нет, Батя, нет, — прошептала я, нервно расстёгивая ворот рубахи и ища пульс на шее, — только не умирай, прошу тебя.

Не нащупав пульс, пришла в панику. Он умер! Потрогала тело, которое еще хранило тепло, значит, не так давно остановилось сердце! Расстегнув полностью рубаху и откинув в стороны ткань, положила обе руки Бате на грудь и зашептала:

— Как молния в небе сверкает, грозу на землю пускает, так я тебя бью, сердце завожу, — почувствовала, как из моих ладоней прошел разряд по телу старика, и его даже подбросило слегка.

Прислушалась: ничего. Вновь прошептала призыв и ударила током в грудь Бати, потом еще раз. После третьей попытки услышала, как вздрогнуло сердце старика и запустилось неровное биение, а судорожный вдох возвестил о том, что Батя ожил. Облегченно выдохнула, вытирая льющиеся слезы с щек.

— Батя, миленький, ты как? — прошептала мужчине, наклоняясь ближе и чувствуя слабое дыхание.

Он тяжело открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на мне.

— Дочка, ты плачешь? — ответил мне еле-еле. — Почему?

— Нет, я не плачу, — нервно смеясь, ответила я, — просто в глаз что-то попало.

Старик попытался привстать, я помогла, осторожно придерживая за плечи. Мордус крутился возле нас, пытаясь лизнуть Батю.

— Что случилось? — сев на кресло с моей помощью и тяжело откинувшись на спинку, спросил мужчина.

— Не знаю, — соврала я, не желая его пугать, — просто зашла, а ты на полу без сознания. Наверно, переутомился.

— Наверно, — согласился он, прикрывая глаза. — Нужно отдохнуть и выпить снадобье от сердца, оно хорошо укрепляет его.

— Хорошая мысль, давай я помогу тебе добраться до кровати и принесу капли.

Он согласился, понимая, что сам слишком слаб для этого. Осторожно помогла ему встать и, поддерживая, отвела и уложила на кровать, а потом побежала вниз, в лавку, чтобы найти капли от сердца. Порывшись в стеклянном шкафу, нашла «капли жизненной силы», схватив их, вернулась к Бате. Накапав нужное количество и разведя с водой, дала ему выпить.

— Ну вот, а теперь поспи, — заботливо укрыв его одеялом, проговорила я.

— Спасибо, дочка, я рад, что ты была рядом, — ответил он, — и мне приятно, что мы перешли на «ты».

— Правда? — удивилась я, улыбаясь. — А я и не заметила.

Чмокнув его в щеку, вышла из комнаты, прикрывая дверь. Мордус остался внутри, не желая покидать старика. Надо же, как за такой короткий промежуток времени этот мужчина стал мне так дорог. Я действительно чувствовала, будто он мне отец, и очень испугалась, что могу потерять его. Мне было страшно вновь остаться одной в этом мире, без поддержки и крова. Интересно, почему такой замечательный человек, как Батя, живет один, ни жены, ни детей за всю жизнь так и не завел.

Наверно, у него были на то веские причины? Интересно, Таврус сможет ответить на этот вопрос? До самого вечера я следила за состоянием моего названого отца. Он по большей части спал после лекарств, и это хорошо. В его возрасте отдых очень важен.

Когда солнце уже садилось за горизонт, я все-таки решилась на прогулку с Мордусом, убедившись перед этим, что старику ничего не угрожает.

Выйдя из дома, направилась по нашему любимому маршруту к скалам. Зверь довольный носился по обочине дороги, выискивая следы другой живности. За эти дни он подрос еще больше, и доходил в холке мне до колен. Очень быстрый рост удивлял меня, но, видимо, это заложено в породе. Приблизившись к дорожке, ведущей на спуск к скалам, Мордус остановился и зарычал, сообщая мне, что внизу на берегу кто — то есть.

— Всё хорошо, — успокоила своего питомца, — может, это брат вернулся.

Потрепав собаку по голове, пошла дальше, в надежде увидеть Торона.

А когда спустилась и увидела силуэт мужчины, который стоял ко мне спиной, на нашем с братом месте, мое сердце остановилось и дыхание сбилось.

Это был каратель, я узнала бы его из тысячи мужчин. Сначала поднялась внутри паника: «Бежать, срочно, пока не заметил!» — но потом я вспомнила, что нахожусь под личиной другого человека, и страх отступил. Захотелось узнать, что Кайтон делает тут? Неужели почувствовал меня или брата? И почему он вообще остался в городе? Я думала, Кайтон уплыл вместе с капитаном.

Моё инкогнито нарушил Мордус, грозно зарычав на мужчину и тем самым привлекая его внимание. Бежать было поздно.

— Добрый вечер, — произнес каратель таким родным голосом.

В груди екнуло сердце — и тепло разлилось по телу. Оказывается, я так скучала по нему всё это время. Я всё еще стояла, уставившись на карателя, и пыталась наладить сбившееся дыхание.

— Ты немая? — снова задал вопрос мужчина, удивленно разглядывая меня.

Я прокашлялась, прочищая внезапно пересохшее горло.

— Нет, — пропищала я. — Простите, просто горло болит. Добрый вечер!

Он удовлетворенно кивнул в ответ и направился ко мне. Было желание попятиться назад, но я заставила себя стоять на месте, хлопая ресницами, как глупая девчонка.

— Скажи, ты часто здесь бываешь? — поинтересовался Кайтон.

— Да, — пролепетала я, продолжая таращиться на него.

Почему-то никак не могла отвести глаз, разглядывая каждую черточку сурового лица карателя. Он тоже осмотрел меня с интересом, причем интерес был явно мужской, потому как его взгляд прошелся по всему моему телу и потом вернулся к лицу. В душе вспыхнула ревность. Вот кобель! Мы только расстались, а он уже на других так пялится. Спокойно, Деми, отставить ревность, ты сама дала ему свободу.

— Как звать тебя, прекрасная незнакомка? — услышала вопрос карателя, выводящий меня из задумчивости.

— Ди, — сократила имя полностью, чтобы не вызывать ассоциаций со своим.

— Ди — и всё, так коротко? — переспросил он удивленно.