– Как вы тут? – спросил Крамольский, не сводя глаз с Алисы. Словно изучал ее. Словно примерял… к чему-то. Или кому-то.

– Мы с мамой печем блинчики, – с гордостью сообщила Лиса и я испуганно охнула, вспомнив о включенной плите.

– Точнее, пекли, – заявила мрачно, снимая мгновением позже блинницу с огня. С живописным черным углем вместо блина.

– Прости, мамочка, – пробормотала Алиса, но я только рукой махнула:

– Да бог с ним. Сделаем новый.

– Папа, ты будешь с нами завтракать? – воззрилась Алиса на Крамольского с надеждой, от которой у меня защемило сердце.

– Если твоя мама будет не против, – ответил он, чуть ли не впервые взглянув на меня за все то время, что находился здесь. – Но сначала я бы хотел с ней поговорить с глазу на глаз.

– Опять эти взрослые секретики, – вздохнула Лиса, выразительно закатив глаза.

– Именно так, – серьезно кивнул Влад. – Найдешь чем себя занять пока что? А потом, если мама разрешит, я вас куда-нибудь свожу.

– Да уж не маленькая! – фыркнула Алиса, удаляясь.

Я вдруг поняла, что почему-то нервничаю. Сцепив руки в замок, инстинктивно сжимала и разжимала их. Потом, когда молчание затянулось, собралась с духом и призналась:

– Я тоже хотела с тобой поговорить кое о чем.

Вскинув бровь, Влад оперся плечом о косяк двери и предложил:

– Говори.

– Сначала ты.

Он усмехнулся, но как-то устало. Потом, потерев затылок, сказал то, что заставило меня мигом похолодеть:

– Я все знаю, Эмма.

– Знаешь что?

Голос предательски дрогнул. Я понимала, к чему он ведет, но не могла найти объяснение той уверенности, с которой Крамольский говорил. Неужели он меня вспомнил?

– Алиса – действительно моя дочь, – произнес он веско. А потом, сократив расстояние между нами, подошел так близко, что я невольно отступила, оказавшись прижатой к подоконнику. Но не собиралась позволять себя деморализовать.

– С чего ты это взял? – спросила, вздернув подбородок и глядя Владу прямо в лицо.

– У меня есть… неопровержимые доказательства, скажем так. И очень много вопросов к тебе.

Неопровержимые доказательства… что он, черт его возьми, имел в виду?

– Поясни, – попросила отрывисто.

– Тест днк, – откликнулся Крамольский кратко и воззрился на меня в ожидании реакции.

Я же в этот момент испытывала столько всего, что от этого бурлящего коктейля готова была взорваться. Какой, к черту, тест днк? Какое он имел право делать подобное за моей спиной?!

– Как ты посмел? – процедила я сквозь зубы. – Кто дал тебе право так поступать?!

– А кто дал тебе право скрывать от меня дочь?!

Между нами словно пламя полыхнуло, сотканное из гнева и возмущения.

– Я собиралась рассказать! А вот ты поступил как… как….

Задыхаясь от злости, я не могла подобрать слов. В итоге выплюнула первое, что пришло на ум:

– Как бессовестная свинья!

– Это не я, – парировал он холодно. – Тест сделал мой отец. Но сути дела это не меняет. Тебе придется многое мне объяснить.

– Объяснить тебе? – усмехнулась я в ответ. – Человеку, который даже не помнит, с кем он спал!

Удар попал в цель. Серые глаза угрожающе сузились, затем Влад насмешливо заметил:

– Так дело в ущемленной гордости.

– Нет! – отрезала я. – Дело в том, что я не собиралась с порога признаваться незнакомому человеку в таких вещах!

– А когда собиралась? С того света, когда эти твои коллекторы оставили бы Алису сиротой?

– Мы как-то и без тебя жили все эти годы, не умерли! – окончательно разозлилась я.

– Ну а теперь будете жить со мной, – парировал он невозмутимо.

– А ты, я смотрю, уже все решил! А мое мнение тебя, видимо, не волнует!

На скулах Крамольского заиграли желваки. Казалось, он готов сорваться, но в итоге все же сделал глубокий вдох и отчеканил:

– Мы и дальше будем ссориться или поговорим спокойно и все выясним?

– Ты уже и так все выяснил, без моего ведома, – не удержалась я от того, чтобы съязвить.

– Еще не все. Например, мне очень интересно, почему я узнаю о своем отцовстве спустя столько лет? Я был так плох в ту ночь?

Не сдерживаясь, я фыркнула. Мужчины! Был ли он тогда плох – вот что его сейчас волновало!

– Трудно сказать, – ответила, задумчиво выпятив губы. – Я помню о нашей близости не многим больше твоего.

– Но ты вспомнила меня, когда увидела.

– Именно – когда увидела. И отвечая на твой вопрос – я не могла тебе ничего сказать о ребенке просто потому, что знать не знала, кто ты такой. В постели мы обошлись без имен.

Он потер переносицу. Видимо, переваривал тот факт, что тоже не стал для меня незабываемым любовником. От этой мысли я испытала некоторое мстительное удовлетворение.

– Но ты видела меня на обложке журнала, – наконец заметил Крамольский и я подернула плечами в ответ:

– Только недавно, когда подруга притащила мне этот журнал. Не поверишь, но обычно я не слежу за светской жизнью бизнесменов и прочей богемы.

– Что ты помнишь о той ночи?

Хороший вопрос. И вряд ли ему понравится ответ.

– Я уже сказала – не так уж и много. В тот вечер я узнала, что мой парень мне изменил. В итоге пошла в клуб, выпила там лишнего и по дури решила подцепить кого-нибудь в отместку.

– И повезло именно мне, – мрачно заметил Крамольский.

– Как приятно, что ты осознаешь свою удачу, – ядовито улыбнулась я.

– Чтобы осознать ее в полной мере, боюсь, мне придется несколько освежить память.

С этими словами Влад приблизил свое лицо к моему, и его горячее дыхание коснулось моей кожи. А потом он накрыл мои губы своими. Властно, требовательно, почти жестко. Оказавшись застанной врасплох, под его натиском я приоткрыла рот, позволив языку Влада по-хозяйки ворваться внутрь.

На задворках сознания мелькнула мысль, что нужно его оттолкнуть. Какого черта он творил все, что хотел, со мной и моей жизнью? Но сил отстраниться почему-то не нашлось. Все тело от его прикосновений словно бы превратилось в раскаленный и покорный воск.

Я смогла скинуть с себя это ощущение только с глотком свежего воздуха. Выскользнув из крепких объятий, насмешливо уточнила:

– Ну что, помогло?

– Возможно, – протянул он задумчиво. – Но я бы еще повторил.

– Забудь об этом, – пресекла я его грандиозные планы. И испытала странную помесь возмущения и надежды, когда услышала в ответ: