сильное тело “мужа”. — Дай мне время, Роберт… Дай возможность свыкнуться с браком… Где должна быть эта метка, которую хотят увидеть? Давай мы её нарисуем! Временно…

Ну, конечно, временно, пока я не найду портальный артефакт и не вернусь обратно в своё тело. А Валери пусть сама решает вопросы со своим мужем.

— Что ты говоришь, Лера?! — во взгляде Роберта разгорелся яростный пожар. — Метка будет настоящая!

— Роберт, выбирай, — задыхаясь, проговорила я и впилась ногтями в его грудь, всё там же, в районе шрама. “Супруг” сморщился, будто мои ногти действительно причиняли ему что-то неприятное. — Ты опозоришь свою мужскую честь или согласишься подыграть, потому что я сейчас не готова лечь с тобой!

Желваки на скулах Адальхарта заиграли, в глазах засверкало негодование.

— Тебя следовало бы выпороть за то, как говоришь с мужем! — выпалил он, отпустив меня.

Грохоча сапогами заходил по комнате, потирая следы от моих ногтей и пиная разбросанные стулья и утварь, слетевшую со стола.

Стадия отрицания и гнева. Я ведь тоже, узнав о болезни, сперва не хотела думать об услышанном, потом злилась и только потом приняла неизбежное, согласившись на операцию, которая может лишить меня всего женского.

Я не буду спать с чужим мужем, чего бы мне это не стоило. Не только потому что Валери об этом умоляла. Измены для меня неприемлемы, у Роберта другая жена.

Адальхарт поднял стол, расставил стулья, играя своими шикарными мускулами в матовых лучах утреннего солнца, прокравшимися сквозь прорези штор.

— Драконы не берут женщин силой. Для того и применяют в договорных браках привязку. Но ты сильная. И надеюсь, что умная. Я дам тебе три дня. Подарю что-нибудь красивое, устрою нам вечер, и ты станешь моей, — сказал он, вернувшись к кровати. — Расслабишься и станешь.

Торгуется. Значит, лёд тронулся. Я выиграю время!

— Мне нужен месяц, — нескромно заявила я, прикрыв голые ноги одеялом от его опаляющего взора.

— Нет. Три дня! — рыкнул Адальхарт.

— Неделя!

— Хорошо! — кивнул Адальхарт. — Неделя. А теперь иди сюда, Лера, я поставлю тебе метку, — Роберт протянул ладонь, предлагая за неё взяться.======Спасибо, что так активно выбирали пёсиков! Анхор будет знатной

мохнатой попкой

врединой в этой истории, но мы обязательно с ним подружимся=)

19

Я протянула руку. Адальхарт сжал мою кисть, строго поглядев в глаза. Мы рассматривали друг на друга, словно заключая договор. Я понимала, что за эту отмеренную мне неделю любой ценой должна найти решение, как избежать близости. Я должна найти сообщников Валери, разрушить заклинание и вернуться назад в своё тело, если оно ещё живо… А если нет — я не хотела думать о таком исходе.

Как там Валери? То есть я… Господи, хоть бы выжила… Может, после проставления меток меня наконец пустят в ванную к зеркальцу, и я узнаю новости?

Адальхарт потянул меня за собой в коридор, и я споткнулась о лохматого зверя, лежащего у порога. “Супруг” не дал упасть, прижав за талию к своему сильному телу. Мимолётное объятие, но я снова ощутила неутолимый голод по мужчине и тоску по любви, которой никогда не суждено между нами случиться.

Так не хотелось отпускать его, и я позволила себе падать, скользя ладонями по его сорочке и ощупывая каждый миллиметр его тела. Грудь наполнил запах диких горных лугов, и я чуть не потеряла сознание от блаженства.

— Анхор, уберись из-под ног! Осторожнее, Лера, — пресёк моё наслаждение “супруг”, помогая обрести равновесие. Выпустил из объятий и бесцеремонно потащил дальше.

Через пару минут мы оказались в мрачной комнате, в центре которой стоял массивный письменный стол с аккуратно сложенной стопкой бумаг и горящей янтарной лампой.

— Присядь, — меня отправили в глубину большого дивана, пахшего кожей и табаком.

Роберт подошёл к столу и покрутил в руках угольный карандаш, а затем задумчиво обвёл взглядом портрет висевший на стене. На портрете была изображена супружеская пара: пепельноволосый мужчина с суровым лицом, очень похожим на Роберта, обнимавший рыжеволосую женщину, любовно глядевшую на него.

Почему я решила, что они супруги? Возможно, потому что в их взглядах считывалось уверенное спокойствие долгих лет совместной жизни и запястья их сплетённых рук покрывали замысловатые узоры?

— Красивый портрет. Это твои родители? — проговорила я.

Адальхарт молчаливо кивнул и поморщился, вновь переведя взгляд на карандаш в руках.

— Хаос знает, как повторить родовой узор! — выругался муж.

— Нам нужно нарисовать вот такие метки? — указала я на портрет.

— Угу, — стиснул зубы Роберт. — Естественным образом их создаёт магия, когда…

— Я поняла. Давай карандаш! — раскрыла я ладонь, не желая слышать продолжения. — Я изображу узоры!

Я отогнула рукав халата и примерилась, как буду рисовать.

— Лера, ты хочешь руками? С ума сошла? Маги тьмы не пишут руками. Я хочу заставить угольную материю саму лечь на запястья и вживиться в кожу, иначе одно касание воды — и краска слезет. Но проклятый рисунок… — заиграл желваками Роберт.

— А-а-а, — протянула я, вскинув брови.

Да, к миру с магией привыкнуть непросто. Многие вещи делают тут не как мы. Но писать руками? Как будто это позор… Я всю жизнь писала руками и ничего!

Пока Адальхарт хмурился, я рассмотрела узор на запястьях его родителей и поняла закономерность витиеватой последовательности.

— Конечно магией тьмы я не владею, но я могу повторить узор. Может, подскажешь, что нужно сделать? — повернулась я к Роберту.

“Супруг” изумлённо вскинул бровь и приблизился с карандашом в руке.

— Нужно призвать магию тьмы, которую я передал тебе, — произнёс он, протянув карандаш. — И изобразить узор на запястьях.

Спасибо, кэп…

Вот тебе и задачка. Огонь я чувствовала, а вот тьму, управляющую материей, как говорил Адальхарт, — чего не было, того не было.

Я обречённо вздохнула, и Роберт сел рядом на диван, взяв мои ладони в свои. Плечи невольно задрожали под властью его рук, и я подалась от Роберта, испугавшись близости, которая могла вновь разразиться безудержной страстью и одурманить разум.

20

—