***

Светло, пасмурно, тепло. Я осмотрелся — знакомое озеро, далекий берег. Рядом с шипением всплыл рюкзак, слегка напугав меня. Ухватившись за надувшийся спасательный жилет, я повис, едва шевеля ногами и осматриваясь, выбирая направление, где до берега было бы ближе всего. Над водой раздался отчетливо слышный возглас:

— Илья!

Я повернул голову на голос и заметил фигуру Аны на далеком обрывистом берегу. Вздохнув, развернул мой импровизированный корабль в нужном направлении и не спеша направился к берегу. Удивительно, но все сработало безукоризненно. Не знаю, что там нахимичили древние триста местных лет назад, но я это обязательно выясню.

Выбравшись на берег сильно в стороне от того места, где я это сделал в прошлый раз, я стал забираться на обрыв. В этом месте он был невысоким, с удобным подходом к воде — стало понятно, почему девушка выбрала именно этот берег, хотя он и был много дальше моего первого пристанища.

Ана сидела на рюкзаке, уже переодетая, и ела шоколадку.

— Ну, здравствуйте, приплыли!

— Здравствуйте! — ответила она по-русски, и я понял, что по-прежнему говорю на своем родном языке.

— Уважаемая госпожа, возможно, вам будет неприятен вид переодевающегося мужчины — не будете ли вы так любезны отвернуться, — добавил я уже на местном с полным соблюдением этикета, распечатывая рюкзак и извлекая из него сменную одежду.

— Это мне решать, когда и что делать, холоп, — явно дурачась, но не без нотки серьезности, ответила она.

— Как вам будет угодно, — продолжил я игру, отворачиваясь от девушки.

— Брось мокрые вещи комком на траву.

Травы, в земном понимании этого слова, здесь не было. Ее роль исполняли густые серебристые кустики, напоминающие перистый папоротник. Переодевшись и выжав одежду, я сделал, как она просила, поставив для комплекта рядом с одеждой еще и мокрые кроссовки.

Одежда зашипела и даже зашевелилась, густое облако пара быстро окутало небрежный ком и мою обувь. Я посмотрел на Ану — та сидела со слегка отрешенным, но совершенно не напряженным лицом. Было ощущение, как если бы ее посетила редкая мысль, в тот момент, когда она рассматривала мою одежду. Ну, что же, можно не беспокоиться — магические способности, судя по всему, полностью восстановились в присутствии источника.

Пока одежда и обувь сушились самым настоящим магическим образом, я огляделся. Знакомый лес одного дерева по-прежнему стоял вокруг стеной, легкий ветер едва ощущался. Похоже, день здесь также клонился к вечеру. Наклонившись, я извлек из недр рюкзака планшет — армейский образец с цветным экраном, типа электронной бумаги, небольшой — дюймов шесть, немного более толстый из-за слоя солнечных батарей на обратной стороне, и удивительно прочный — он легко гнулся, но сломать его руками было нереально. Время на экране оставалось земным, хотя датчик местоположения можно было смело отключать — здесь он был бесполезным. Я установил таймер на ноль и запустил его — завтра в это же время я буду знать, какой длины местные сутки. Бросив взгляд на Ану, я обнаружил, что она уже закончила с моей одеждой и внимательно следила за тем, что я делал. Ну да — в какой-то степени это тоже магия. Вообще говоря, этим словом можно описать любые действия, внутренней логики и законов которых мы не понимаем — магия.

— Ну что, пошли? — спросила девушка.

— Еще минуту, хорошо?

Я извлек еще одно устройство — безмен. Правда, выглядел он, скорее, как небольшая ручка с крючком с одной стороны. Я зацепил его за рюкзак, который взвесил еще на Земле, и приподнял. Планшет пискнул и выдал вес, который был ожидаемо меньше, чем на Земле, процентов на пятнадцать. Наконец-то я удовлетворил свое старое беспокойство. Почему-то мне было важно знать точные цифры — ощущений было мало.

Я поднял высушенную одежду и аккуратно сложил в рюкзак. Обувшись и осмотревшись, достал земной компас. Это, правда, тоже было электронное устройство, и напоминало оно больше всего кредитную карту. Ее обратная сторона также являлась солнечной батареей, поэтому беспокоиться о питании кучи электроники, которую я нес с собой, не приходилось. Компас автоматически вносил коррекцию в свои показания в зависимости от положения на планете и был универсальным устройством, способным выполнять несчетное количество функций, которые, однако, здесь были по большей части бесполезны. По сути, мини-компьютер, здесь он мог лишь выдавать направление на магнитный полюс и считать пройденные шаги. Правда, он еще запоминал азимуты на любые ориентиры и строил по ним потом карты на основании подсчета шагов, что я и собирался использовать. Я придавил пальцем карточку, планшет вновь пискнул, запомнив точку.

— Двинулись.

Мы заранее договорились идти в направлении монументов, отправивших нас на Землю. Хотя, по самым скромным оценкам, расстояние туда составляло около двухсот километров, мы надеялись найти наш брошенный самолет, что развязало бы нам руки и решительно ускорило путешествие. По моему опыту, ближайший путь до населенных земель отсюда занял бы около недели. Путь до монументов мы рассчитывали проделать дней за десять. Был, конечно, большой риск ничего не найти или вообще заблудиться, но Ана сказала, что в крайнем случае она сможет связаться со скелле, что делать было бы крайне нежелательно, если только речь не будет идти о голодной смерти в Пустых землях.

Какое-то время мы шли по обрывистому берегу над протянувшимся на юг длинным хвостом озера. Молчали, привыкая к ритму движения. Первой нарушила молчание Ана:

— Думаю, тебе надо перейти в нашу семью.

— Что это значит?

— Сейчас ты никому не известный Садух.

— Чего это? Очень даже известный!

Ана поморщилась:

— Важно то, что тебя может арестовать и судить кто угодно — хоть скелле, хоть местные власти, хоть охрана. Если ты станешь членом нашей семьи, то как минимум без участия отца тебя вообще никто не сможет судить.

— Ну, хорошо. И как это сделать?

— Станешь моим мужем.

Я остановился. Девушка повернулась ко мне:

— В чем дело?

Я не сразу собрался с мыслями:

— Много в чем. Например, хотелось бы знать, как тебе это видится. Я имею в виду — должен же быть какой-то ритуал. Потом, как ты знаешь, я, вообще-то, женат. Ну и наконец, я, конечно, мужчина, но от жеребца все же отличаюсь. Ты очень красивая девушка, может быть, самая красивая, которую я только встречал, но что-то я раньше не замечал за тобой особой симпатии ко мне.

Ана, нахмурившись, пристально смотрела на меня, ожидая, когда я закончу тираду.

— Начну с последнего. Я с тобой спать не собираюсь. На то есть много причин, о которых тебе лучше не знать. Далее, ты станешь приемным мужем. Понимаешь, о чем я? — я кивнул. — Наконец, я — скелле. Это означает, кроме прочего, что для заключения брака нужно только мое согласие. Скелле регистрируют мужей сами, без властей.