– Не люди, а мужчины, – поправила я, не сдержавшись. – Нам же вы отводите только роль ассистенток. Моя текущая должность значительно выгоднее: в вашей приемной я сама себе хозяйка.

– Кстати, о приемной, точнее – о приемах. Надеюсь, вопрос с платьем закрыт и завтра вы продемонстрируете наряд во всей красе. Считайте это местью за единорогов. – Стафор очаровательно улыбнулся.

– Вот уж не думала, что вы такой злопамятный, – не удержалась я от шпильки.

– В моей специальности память нужна отменная. Так что это издержки профессии.

Внезапно магические светильники мигнули раз, другой и погасли, погружая гостиную в полумрак.

– Ой, – вырвалось у меня.

– Не бойтесь, сейчас мы разберемся, в чем дело.

– Легко вам говорить, – у меня внутри все дрожало, – а я не люблю темноту.

Судя по раздавшимся звукам, Стафор куда-то направился. Я едва различала его силуэт, но отлично слышала. Вот он во что-то врезался, кажется, ругнулся, но мне было уже все равно – лишь бы зажегся свет.

– Как же вы спите? – В его голосе звучало неподдельное удивление.

– С ночником. – Паника нарастала, я задышала часто-часто, но все еще пыталась бороться с эмоциями и сосредоточиться на ответе, правда, пришлось делать паузы между словами. – Знаете… есть… такие… маленькие… стеклянные…

– Производящиеся в нашем филиале, – задорно продолжил шеф, но мне уже было не до смеха.

Я вцепилась пальцами в спинку стоящего рядом кресла, борясь с дрожью.

– Ура, я нашел свечу. Сейчас будет свет.

Голос шефа сочился довольством и весельем, а меня бил озноб, сердце хоть и упало в пятки, стучало почему-то в ушах. Я готова была рухнуть на пол и забиться под мебель, лишь бы паника отступила.

– Ну вот, – чиркнула спичка, и засветился крохотный огонек. Потом он соскочил на фитилек свечи, и пламя стало побольше. Стафор развернулся ко мне. – И совсем не страшно… Господи, Тильда, на вас лица нет.

В два размашистых шага шеф преодолел разделявшее нас расстояние, чуть не загасив свечу.

– Мне… мне надо… на воздух… – смогла выдавить я дрожащим голосом.

– Пойдемте, я вас провожу на балкон.

Шеф протянул мне руку, но я не могла отцепить пальцы от спинки кресла. Он попытался мне помочь, из-за чего слишком близко поднес свечу к моим волосам. Испугавшись, я резко отшатнулась в сторону, утягивая кресло за собой.

Мебель в номере Стафора была массивной и тяжелой, но кресло из-за высокой спинки оказалось неустойчивым. Если бы эта махина упала на меня, простым ушибом я бы не отделалась. Так, видимо, подумал и шеф, поэтому, отбросив свечу в сторону, попытался предотвратить падение. Все произошло молниеносно. В результате я все-таки упала на пол, шеф на меня, а кресло сбоку от нас. В глубине души я была благодарна Стафору за то, что он выставил перед собой руки и не придавил меня всей своей массой, но произнести это вслух не хватило сил.

– Тильда, как вы? – обеспокоенно спросил шеф, заглядывая мне в лицо.

Я открыла рот, чтобы высказать все, что думаю о сложившейся вопиющей ситуации, но тут же закрыла. Потом слова опять стали рваться наружу, и снова я сдержалась. Да, ситуация получилась пикантная: я лежала на полу в номере мужчины, а он придавливал меня сверху. Но, как ни странно, страха, сковывающего меня минуту назад, больше не было. То ли головой так хорошо стукнулась (затылок сильно ломило), то ли… То ли кто-то починил магическое освещение, и паника отступила. Я попробовала взглядом найти источник света, но это отдалось болью в виске. Можно было спросить у шефа, но я не знала, как к нему обращаться в такой ситуации: шеф – слишком фамильярно для произнесения вслух, а господин Стафор – чересчур официально для щекотливого положения, в котором мы оказались.

Шеф продолжал нависать надо мной, пристально рассматривая. Но вдруг он резко вздернул голову, возмущенно произнес: «Да что ж это такое?» – и вскочил на ноги.

– Тильда, не время разлеживаться, – Стафор протянул мне ладонь. – У нас пожар.

Я рефлекторно схватилась за его руку, позволяя себя поднять, а внутри все похолодело. Пожар! С детства меня преследовало это слово в кошмарных снах. Обернувшись, я увидела, как огонь медленно ползет по плотным шторам вверх. Язычки пламени словно отплясывали в дьявольском танце. Теперь мне стало ясно, отчего в комнате резко посветлело.

– Тильда, надо сдернуть штору и затоптать пламя, – выкрикнул шеф, уже активно дергая ткань, но та не поддавалась. – Тут невероятно крепкие зажимы, вы поможете мне?

От одной мысли, что мне нужно подойти к огню, в глазах потемнело. Последнее, что я увидела, прежде чем потерять сознание, как карниз сорвался на голову Стафора.

* * *

Утро выдалось тяжелым. Голова гудела, во рту до сих пор чувствовался привкус гари. Идти на работу совершенно не хотелось – последний выставочный день не обещал ничего хорошего. Мало того что Стафор сбросил на меня освобождение стенда, так еще предстояло дать показания администрации отеля по поводу вчерашнего возгорания. Последнее меня пугало даже больше. Хоть я и была личным помощником известного изобретателя Терье Стафора, но рабочие вопросы следовало обсуждать в местах общего пользования, а не в его номере. А когда прибежали служащие отеля с ведрами воды, я вообще лежала на диване в гостиной, едва начав приходить в чувство. Очень двусмысленная ситуация получилась, поскольку огонь к этому моменту Стафор сумел погасить. Разве что в нескольких местах штора продолжала тлеть, источая неприятный запах.

Отринув воспоминания на задворки памяти, я принялась за сборы. Умыться, причесаться, одеться и, может быть, даже позавтракать. Из номера я выходила полная решимости провести этот последний день в Лондариуме с удовольствием.

Однако моя решимость поубавилась, когда на стенд заявились рабочие и стали путаться под ногами, мешая нормально собирать документацию и следить за упаковкой выставочных образцов.

С одной стороны, я понимала их спешку – торжество по случаю закрытия решили устроить в этом же Стеклянном дворце, а значит, нужно было успеть привести все в надлежащий вид. С другой – упаковывать наши вещи требовалось очень тщательно, все же их далеко везти.

В конечном итоге все было собрано, кроме моих нервов – их раскатали тонким слоем по помещению. Настроение идти на бал совершенно пропало, но работа есть работа. Поэтому в оговоренное время я стояла в холле отеля и ждала шефа. Мое платье оказалось еще более эффектным, чем я опасалась. В свете магических огоньков его подол слегка искрился, что привлекало ко мне множество взглядов. Я чувствовала себя собачкой на манеже, которую выставили на всеобщее обозрение. А огненный фасон слишком сильно напоминал о вчерашних событиях, вызывая дрожь во всем теле.

– Тильда, вы обжигающе прекрасны, – раздался знакомый голос.

Я медленно обернулась. Господин Стафор сегодня тоже надел торжественный костюм. Накрахмаленный воротничок, черная жилетка, цепочка монокля, свисающая из нагрудного кармана черного пиджака ровно настолько, насколько этого требовала мода. Идеально отглаженные брюки завершали образ.